Герхард Глински - Кёнигсберг [Conigsberg – Königsberg – Калининград. Прошлое и современность]

Валленродская библиотека в южной башне собора.

Симон Дах. Профессор поэзии в Кёнигсбергском университете.

«Европейский меркур» – газета Иоганна Ройснера, выходящая два раза в год; издавалась с 1658 г.

История Кёнигсбергского университета не отличалась от истории других крупных учебных заведений: были взлёты, были застои, были падения. От Тридцатилетней войны университет, как и сам город, не пострадал, а скорее выиграл. Симон Дах, выдающийся кёнигсбергский поэт эпохи барокко в созданной в 1644-м году «Пруссиархус» так комментировал положение Пруссии:

Симон Дах, родившийся в скромной, простой мемельской семье, занимал с 1639-го года пост профессора поэзии Кёнигсбергского университета. Он являлся главой Кёнигсбергского Поэтического кружка, выступавшего за литературное творчество на родном немецком языке, а не на латыни, как было принято раньше. Его идеалом был уроженец Силезии Мартин Опиц. Знаменитая «Анхен фон Тарау» («Анка из Тарау»), является шедевром, принадлежащим перу Симона Даха. Известно, что перу Симона Даха и его друга Генриха Альберта принадлежит ряд церковных песен, которые и по сегодняшний день встречаются в песенниках.

Будучи певцом Кёнигсберга, Симон Дах сумел в одном из своих стихотворений отразить чувства, охватывающие гостей Восточной Пруссии при прощании с гостеприимным краем:

История – это прежде всего летопись власть имущих. Это действенно и для Кёнигсберга. 18-е столетие, «классическое столетие Кёнигсберга», на первый взгляд полностью подтверждает верность этой точки зрения. Монарший план предусматривает для Кёнигсберга сиятельное будущее, и воля монарха пронизывает все слои жизни «града на Прегеле», просматривается во всём – истинная печать на сургуче действительности. Но первое впечатление обманчиво. Печать, конечно, импозантна, печать – символ власти, но и сургуч играет отнюдь не последнюю роль, он – реальная жизнь, без него печать теряет свой смысл. А кёнигсбергский «сургуч» – сам себе на уме, полон свободолюбивых мыслей, истинный самосозидатель. Кёнигсбержцы взяли судьбу свои в собственные руки, сотворили город яркой индивидуальности, создали своё, кёнигсбергское, право и развили свой, кёнигсбергский, характер. Культурный центр, столица востока Германии – вот роль, которую Кёнигсберг предусматривал для себя. А печать? Она сама по себе…

18-е столетие стало самым блистательным, самым впечатляющим веком в жизни города. Иммануил Кант – ярчайшая звезда на кёнигсбергском небосводе – стал своеобразным символом «зрелого возраста» Кёнигсберга. Но Кант не был одиночным явлением. Множество звёзд сияло над Кёнигсбергом. Прусский, кёнигсбергский характер развивался и формировался постепенно. Со временем образовался индивидуальный стиль, мужавший, крепший и достигший в 18-м столетии полной зрелости. Этот стиль образовал профиль города, сделал его единственным в своём роде.

Пять столетий длилось восхождение к этой вершине: от города Тевтонского ордена и Ганзы – до побочной резиденции бранденбургского курфюрста, от резиденции курфюрста – до города, в котором состоялась королевская коронация, от этого этапа – до города-фундамента Прусского королевства. В Бранденбурге Фридрих 1-й никогда не смог бы вступить на королевский престол. В Кёнигсберге, не находившемся на территории Священной Римской Империи Германской Нации, дело обстояло иначе. После изнурительных переговоров, длившихся ни много ни мало целое десятилетие, Император дал своё согласие на повышение ранга и титула – дух эпохи абсолютизма требовал этого шага. 18-е января 1701-го года – день коронации – стал одной из важнейших вех в истории Пруссии, а в более крупном масштабе – одной из важнейших вех в истории Рейха. 18-го января 1871-го года король Пруссии Вильгельм 1-й был в Версале провозглашён Германским Императором; вплоть до 20-го столетия этот день остался кристаллизационным пунктом для всех приверженцев монархического образа мышления.