Н. Краснопольский - Как живет польский солдат

На первый взгляд все это очень хорошо. Не пьянствовать, не играть в карты, не водиться с проститутками, не делать долгов — очень хорошие правила.

Но стоит присмотреться поближе к этим правилам, как из них начинает вылезать рожа буржуазии. Мы тоже говорим красноармейцу: не пей, не играй, не водись с проститутками. Почему? Потому что это вредит боеспособности Красной армии, разлагает ее, а Красная армия — армия трудящихся. Каждый красноармеец, который вредит Красной армии, вредит самому себе, так как Красная армия— его армия. Так мы открыто и говорим.

Польские паны так прямо сказать этого не могут. И в борьбе с разлагающими армию безнравственными поступками они выдумывают «честь мундира». И все требования «чести мундира» составлены так хитро и ловко, что их настоящую суть трудно заметить.

Понятно, что в первую голову идет послушание начальству. Умело поставлено и требование о том, чтобы солдат не посещал никаких собраний без разрешения командира: здесь открытое стремление уберечь солдата от влияния революционных партий. Точно так же буржуазия стремится обязать солдата в силу «чести мундира» оправдывать существующий капиталистический строй: «никому не позволяй поносить республику польскую».

Журнал «Польский солдат» прибавляет сюда еще одно качество:

«Честь мундира не позволяет солдату осквернять своих губ похабными словами и ложью».

Однако ругательства в польской армии процветают настолько, что один майор в военной газете «Вооруженная Польша» поднял вопрос о матерщине. Только способ борьбы у этого майора несколько своеобразен. Он пишет так:

«Ругань царит и в казарме, и на походе. Ругаются офицеры, ругаются унтер-офицеры, а с них берут пример и „шереговцы“ (рядовые). Главным образом процветает русская матерщина».

Но разве майор против ругани? Нет, майор только предлагает заменить русские ругательства польскими.

Чтобы создать среди солдат внутреннюю спайку, привить им любовь к своей части, поляки уделяют большое внимание боевому прошлому армии. Многие полки носят такие же названия, какие носили польские полки при Наполеоне (шволежерские полки). Кроме официальных названий, почти каждый полк имеет еще кличку, связанную с его боевым прошлым. Например, есть полк «детей Варшавы», отличившийся в боях под Варшавой в 1920 году, есть полк «защитников Львова», есть полк «студенческий легион».

Польскому солдату при всяком удобном случае внушается, что он — самый лучший солдат в мире. К примеру, в одном из гражданских журналов помещена фотография из жизни американских ковбоев (пастухов, охраняющих огромные стада скота в западных степях Америки). А подпись под рисунком такая: «Американские ковбои — лучшие кавалеристы в мире, кроме польских». Солдату усиленно внушается, что польская армия никогда не терпела поражений, а если и были когда неудачи, то это именно неудачи, а не поражения.

Солдат обязан твердо вызубрить историю своей части. В дни полковых годовщин выпускаются специальные брошюры-листовки по истории частей, издаются специальные приказы по части.

В солдатском журнале при описании каких-нибудь боевых действий польской армии тщательно указывается, какие роты каких полков участвовали в бою, кто ими командовал, вспоминаются имена убитых героев-солдат и офицеров. В казармах развешиваются портреты героев части, списки убитых в боях.

Так исподволь прививается солдату мысль, что польская армия — действительно лучшая армия, что часть, в которой служит солдат, — самая боевая часть, служить в которой великая честь.

По образцу Франции установлен праздник «Неизвестного солдата», посвященный памяти всех убитых польских солдат. На главной площади Варшавы в 1925 г. с великим торжеством похоронены кости, взятые из могил польских солдат, убитых под Львовом. День и ночь на этой могиле солдаты несут караул, а в день «Неизвестного солдата» к могиле собираются делегации от всех частей армии. На полях битв торжественно сооружаются памятники.

Вся эта возня с мертвыми, оказание им почестей является величайшим лицемерием буржуазии. Буржуазий понимает, что сотни тысяч жертв в мировой войне требуют оправдания. Массы трудящегося населения, массы бывших солдат требуют улучшения жизни после войны. А дать это улучшение буржуазия не может и не хочет. Грошовая пенсия инвалидам, например, задерживается по 4–5 лет, задерживается выдача пенсий за военные ордена (кстати, пенсия за военный крест «виртути милитари» для солдата равна 2 рублям в год). Обещанная солдатам в 1920 году земля не дается. Правда, многие бывшие военные получили землю на восточных окраинах Польши, но подавляющее большинство их — офицеры и чиновники. Так, в Виленщине в 1926 г. из всех военных, получивших землю, только двое были солдатами, да и то генеральскими денщиками. Обманутая солдатская масса требует выполнения обещаний, данных буржуазией в опасную для нее минуту. На эти требования буржуазия отвечает новым обманом: ставя памятники убитым, она этим старается пустить пыль в глаза живым.