Н. Краснопольский - Как живет польский солдат

И расчет верный, так как неграмотность в Польше очень большая. Есть районы, где число неграмотного населения составляет 68 проц. Поэтому и среди армии процент неграмотных большой. Сам Пилсудский, возражая в сейме против сокращения сроков службы, сказал, что количество неграмотных в армии «чрезвычайно велико».

Проводя в армии, как и во всей стране, политику национального угнетения, польская буржуазия, вместе с тем, поощряет религиозность солдат. Поп и офицер работают вместе над тем, чтобы затуманить сознание солдата.

Польская буржуазия великолепно учитывает это и всячески покровительствует попам. В армии по польской статистике 70 проц. католиков, 13 проц. православных, 10 проц. евреев, 4 проц. протестантов и остальное— мелкие вероисповедания и секты. И для их обработки польское командование держит на службе разнообразных попов. Даже для татар, которых в польской армии всего несколько сот, и то содержится специальный главный муфтий и 2 муллы.

Все военные попы носят офицерские мундиры, погоны, получают офицерские чины и приличное жалованье.

Зато и попы служат буржуазии не за страх, а за совесть. Они часто говорят проповеди, ведут беседы с солдатами, а в дни церковных праздников главные попы разных вероисповеданий обращаются к солдатам своей веры со специальными «приказами» по армии, которые оглашаются перед солдатами. Понятно, в этих приказах содержатся призывы молиться за отечество, слушаться начальников и просить у бога «победы и одоления наияснейшей Речи посполитой польской» (так называется польская республика).

Чтобы облегчить попам работу по отравлению сознания солдат, командование всячески поощряет религиозность. Есть специальный приказ освобождать солдат некатоликов от работы в дни их религиозных праздников. Всякие религиозные обычаи — розговены, елки, пасхи, судные и прочие дни — тщательно соблюдаются.

Зато совершенно нетерпимо безбожие. «Плох тот солдат, у которого в сердце нет бога», — говорят попы, а офицеры доказывают эту истину дисциплинарными взысканиями. Перебежчики-солдаты так рассказывают:

«Во время молитвы сержанты следят за нами. Чуть заметят, что ты губами не шевелишь, — сейчас же взгреют… Раз я не захотел пойти в церковь. Таких неохотников в роте набралось еще трое. Как только товарищи ушли в церковь, нас заставили чистить уборные для всего полка. Так у нас весь праздник прошел в сортире. В другой раз не вздумаешь отказаться от церкви, когда тебя в нее зовут…»

Образец польской «божественной» картинки: Божья матерь благословляет польские самолеты.

И в польской присяге на первом месте стоит бог и отечество. Текст присяги таков:

«Присягаю господу богу всемогущему, в троице святой единому, быть верным отчизне моей республике польской и сражаться за нее до последнего дыхания в груди. Присягаю стоять на страже конституции и чести солдата польского. Присягаю приказы командиров и начальников выполнять, знамен польских никогда не бросать, военную тайну беречь. В этом да поможет мне бог и святая сына его мука».

Понятно, о классовых интересах, что особенно подчеркивается в нашей красной присяге, у поляков нет и речи. Наоборот, они затушеваны расплывчатым понятием «отечество». Стоит только посмотреть на распределение земли, чтобы понять, что скрывается за этим понятием. У 19 900 помещиков 12 миллионов десятин земли, а на долю 18 миллионов крестьян приходится всего 15 миллионов десятин. И выходит, что польский солдат именем бога клянется защищать не свои классовые интересы, а интересы помещиков и капиталистов.

Основа дисциплины в польской армии— безусловное подчинение воле начальника. У нас дисциплина понимается, как сознательное соблюдение порядка, установленного трудящимися в Красной армии. Наш командир следит за этим и требует исполнения тех правил, которые установлены законами и уставами, изданными властью самих же трудящихся.

У поляков понимание дисциплины иное. Они говорят, что воинская дисциплина есть «подчинение своей воли приказам начальников», — и только. О том, что эти начальники ставленники буржуазии — молчок. Просто — повинуйся офицеру и не рассуждай…

Польская буржуазия боится, что солдат начнет мыслить, а раз он начнет мыслить, то может додуматься и до попытки проявить свою волю и повернуть штыки против буржуазии, против ее ставленников в армии— офицеров.