Савелий Ямщиков - Спасенная красота (рассказы о реставрации памятников искусства)

Черная густая олифа свободно и легко удалялась с живописной поверхности. Краски буквально полыхали синими, красными, желтыми отблесками, когда снимался очередной компресс. Они были живые, словно почерпнутые из воды, подсмотренные в небе, поднятые с земли. Я долго не мог заснуть в тот вечер, возбужденный открытием праздничной гармонии. Вставал, зажигал керосиновую лампу и любовался буйной игрой красок. Окна мастерской, стоявшей на кижском берегу, выходили к самой воде. Лучи утреннего солнца осветили одновременно пробуждающееся озеро и живопись челмужской находки. Пейзаж за окном и древняя икона были написаны красками одной палитры. Цветовая плоскость не просто напоминала увиденные в природе сочетания. Художник сумел, не выходя за пределы иконописной символики и отвлеченности, дословно повторить северную цветовую фантазию, придав ей глубокий смысл. Мастер запечатлел средствами искусства красоту окружающего мира, пропел в своем творении гимн природе озерного края.

* * *

В петрозаводском древлехранилище представлены ценные произведения иконописи, найденные Олонецкой экспедицией. Особого внимания заслуживает житийная икона Николы — памятник XVIII века. Сцена «Обучение грамоте» всегда напоминала мне зарисовку с натуры. Сельская школа, стены которой сложены из бревен, украшены скупым орнаментом подслеповатых узких щелей-окошек. Тесная дверь ведет в классную комнату. Два мальчика, одетые в полотняные рубашки, сидят на грубо сколоченной скамейке и внимательно слушают объяснения учителя. В такой же школе получил когда-то первые уроки и сам живописец, сумевший столь достоверно передать ее атмосферу. Раскрывая олонецкую икону, я испытывал желание побывать в деревне Новинка, где работал ее неизвестный создатель. Много бытовых черточек привнес он в житийный цикл популярного на Руси святого. И когда однажды, на пути из Ленинграда в Петрозаводск, мы остановились в селении со знакомым названием, стало понятно, откуда идет бытовизм иконы XVIII века. Ни разу не отступив от литературного сюжета, не придумав ни одной новой композиции, мастер перенес атмосферу родного села в христианские предания. Грубо рубленые деревянные заборы, посуда и скудная пища на столе, сельские одежды — все это художник видел в повседневной жизни.

Весьма достоверны детали живописного произведения. Посмотрите, как сидят, стоят, движутся изображенные им персонажи. Потребовалось провести всего несколько штрихов, залить поверхность розовой краской и лающая собака в клейме «Спасение Агрикова сына» получилась точь-в-точь древней прародительницей огромной стаи сторожей, бегающих по улицам сегодняшней Новинки. Мелочь, — скажет читатель. Согласен. Но из таких мелочей складывается отношение к любимому делу. Научившись ценить мелочи, художники древней Карелии достигли в своем искусстве высот обобщения.

* * *

Длинная северная зима 1967 года превысила все полномочия и сроки. Приближалась середина мая, а лед на озерах и не думал таять, снег лежал тяжелыми сугробами не только в лесу, но и на открытых солнечных местах. Начало навигации задерживалось до неопределенного времени и грозило сорвать наши планы по вывозу икон из Ильинского погоста, что на Водлозере под Пудожем. Грунтовая дорога на Куганаволок действовала, но нечего было и думать перейти по слегка подтаявшему озеру на маленький островок, где расположен монастырь. На помощь пришла авиация. Морозным весенним утром поднялись мы в воздух. Поплыли за окнами грузового вертолета пейзажи заснеженного края лесов и озер. Странной выглядела с воздуха местность, исхоженная и изъезженная сотни раз. Огромные просторы растворили, сделали маленькими лесные массивы, в которых мы так часто плутали. Земля была похожа на огромный макет, создатель которого учел малейшие детали оригинала.

Вертолет подлетел к Кижам. Вот он заложил вираж, чуть опустился и на мгновение завис над Преображенской церковью. Остров виден как на ладони. Зрелище в высшей мере необычайное. И тут я вспомнил, что уже наблюдал однажды северную архитектуру, запечатленную с высоты. Автор миниатюрной иконы XVII века изобразил Антония Дымского. На переднем плане маленькая фигурка подвижника, а рядом — точно нарисован с натуры вид деревянного монастыря сверху. С удивительной скрупулезностью выписаны бревна, в которых отмечены даже соединительные швы. Видна каждая доска на въездных воротах, внимательный зритель может сосчитать колокола на звоннице, а специалист различит разнообразные способы крепления бревен, сложные приемы их вязки. Древний живописец был лишен возможности подняться на доступную лишь воздушным кораблям высоту. Поэтому верхняя проекция северной обители на иконе «Антоний Дымский», исполненная с точным знанием живописных основ, свидетельствует о природном даре древних мастеров, умевших обобщать и анализировать самые разнообразные художественные явления.