Александр Федулин - Отечественная история IX—XIX вв.

Вместе с тем в рассматриваемый период происходит ужесточение цензуры. Еще в конце августа 1882 г. вступили в силу Временные правила о печати, установившие строгий надзор за изданиями, а впоследствии было издано много специальных циркуляров, очертивших тот круг тем, который нельзя было освещать в печати. Заводились специальные каталоги «вредных» книг, ограничивалась книжная торговля и т.д. С другой стороны, эти меры были вызваны тем, что в предыдущее царствование именно печатные издания часто оправдывали и обосновывали самые радикальные (вплоть до прямого насилия) методы государственного переустройства. Справедливости ради отметим, что властью преследовались не только революционные и либеральные издания, но и издания охранительной направленности (если их публикации не отвечали правительственному курсу). Так, от цензурных преследований не были защищены издания М.Н. Каткова и В.П. Мещерского.

В 1884 г. новый университетский Устав ликвидировал автономию вузов; был существенно усилен полицейский надзор за студентами и увеличена плата за обучение. В 1887 г. был введен «циркуляр о кухаркиных детях», ограничивавший прием в гимназии представителей простонародья (детей лакеев, прачек, мелких лавочников и т.д.). Полагая, что революционные элементы рекрутируются в первую очередь из образованных разночинцев, правительство стремилось таким образом уменьшить число потенциальных революционеров. Из университетов были уволены видные профессора, придерживавшиеся либеральных взглядов ( М.М. Ковалевский , В.Н. Семевский ), некоторые же покинули кафедры в знак протеста против правительственной политики ( И.И. Мечников ).

Высшее женское образование, которое только недавно стало развиваться в России (Высшие женские медицинские курсы в С.-Петербурге, Высшие курсы профессора В.И. Герье в Москве и др.), стало сворачиваться. В 1882 г. было ликвидировано женское медицинское образование. В 1886 г. прекращен прием на все высшие женские курсы. Только Бестужевские курсы в столице (по имени профессора К.Н. Бестужева-Рюмина), основанные по инициативе группы прогрессивно настроенной интеллигенции, возобновили свою работу, и то в ограниченном составе.

Литература.В литературе того времени творили такие известные писатели, как Ф.М. Достоевский , А.Н. Островский , Л.Н. Толстой, И. С. Тургенев, А.П. Чехов . В их произведениях сфокусировалось время, отразились духовные искания и метания людей XIX в.

Федор Михайлович достоевский (1821—1881) родился в семье штаб-лекаря московской больницы для бедных. Окончил пансион, а в 1843 г. – Главное инженерное училище в Петербурге, некоторое время служил полевым инженером в инженерной команде Петербурга. Решив целиком посвятить себя литературе, вышел в отставку. Первое большое произведение – роман «Бедные люди» (закончен в 1845 г.) – принесло ему шумный успех.

Весной 1847 г. Достоевский входит в число участников кружка В.М. Петрашевского , обсуждавших острые социальные вопросы, в том числе и о необходимости свержения существующего строя. В числе прочих был арестован по делу петрашевцев, заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости и сначала приговорен к смертной казни. Уже на эшафоте Достоевскому и другим обвиняемым объявили о замене казни каторгой. На каторге Достоевский провел около четырех лет (1850—1854) и описал пребывание в Сибири в книге очерков. Главным произведением Достоевского стал роман «Преступление и наказание» (1866). После свадьбы, спасаясь от кредиторов, Достоевский с супругой выехал за границу, где прожил свыше четырех лет.

Там он создал роман «Идиот», повесть «Вечный муж» и начал работу над романом «Бесы» (закончен по возвращении в Россию и опубликован в 1871—1872 гг.). Издание «Бесов» было послано автором цесаревичу Александру Александровичу (будущему императору Александру III). В сопроводительном письме Достоевский разъяснял: «Это – почти исторический этюд, которым я желал объяснить возможность в нашем странном обществе таких чудовищных явлений, как нечаевское преступление. Взгляд мой состоит в том, что эти явления не случайность, не единичны, а потому и в романе моем нет ни списанных событий, ни списанных лиц. Эти явления – прямое последствие вековой оторванности всего просвещения русского от родных и самобытных начал русской жизни. Даже самые талантливые представители нашего псевдоевропейского развития давным-давно уже пришли к убеждению о совершенной преступности для нас, русских, мечтать о своей самобытности. Всего ужаснее то, что они совершенно правы; ибо, раз с гордостию назвав себя европейцами, мы тем самым отреклись быть русскими… Мы забыли, в восторге от собственного унижения нашего, непреложнейший закон исторический, состоящий в том, что без подобного высокомерия о собственном мировом значении, как нации, никогда мы не можем быть великою нациею и оставить по себе хоть что-нибудь самобытное для пользы всего человечества».