Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

Такими субъектами являются общественные классы, слои, личности, организованные в политические партии и движения, действующие согласно своим материальным и идейным интересам, так что из их совместного или противоположного влияния всегда вытекают многочисленные и разнонаправленные устремления и действия. Из этого следует, что общественные законы, в отличие от законов природы, могут проявляться лишь как доминирующие тенденции в этой многоуровневой деятельности и общественном развитии. Это действительно происходит независимо от воли единичных деятелей, а также общества и его руководящих органов, до тех пор, пока они не осознаны как законы, а когда они осознаются, то они используются сознательно, но в любом случае действуют, так как и они являются объективными законами. Поэтому в деятельности людей возникают такие господствующие тенденции, о которых они не знали и не стремились к ним. Гегель, как известно, метко назвал это «хитростью разума», потому что результат огромного количества практических действий чаще всего совершенно не совпадает с тем, к чему стремились те, кто действовал.

Сталин неверно понимал эту специфику объективности общественных законов, из-за чего он, несмотря на различные оговорки, склонен был рассматривать их скорее как вид законов природы.

«Законы политической экономии […] являются объективными законами, отражающими закономерность процессов экономической жизни, совершающихся независимо от нашей воли. Люди, отрицающие это положение, отрицают по сути дела науку» [284] Там же, стр. 159. ,

говорит он. Но экономические процессы социалистического общества хоть и независимы от воли и деятельности единичного человека, но не независимы от воли и деятельности суммы деятелей, которые, будучи объединёнными государством и общественными организациями, пытаются по плану формировать эти процессы своей деятельностью, если они используют при этом знание экономических законов.

По-видимому, экономисты А. В. Санина и В. Г. Венжер защищали именно такой взгляд, предложенный Сталину в виде вопроса, поскольку они писали, что «только благодаря сознательному действию советских людей, занятых материальным производством, и возникают экономические законы социализма». Ответ Сталина гласил:

«Это положение совершенно неправильно.

Существуют ли закономерности экономического развития объективно, вне нас, независимо от воли и сознания людей? Марксизм отвечает на этот вопрос положительно. Марксизм считает, что законы политической экономии социализма являются отражением в головах людей объективных закономерностей, существующих вне нас. Но формула товарищей Саниной и Венжера отвечает на этот вопрос отрицательно. Это значит, что эти товарищи становятся на точку зрения неправильной теории, утверждающей, что законы экономического развития при социализме „создаются“, „преобразуются“ руководящими органами общества. Иначе говоря, они рвут с марксизмом и становятся на путь субъективного идеализма» [285] Там же, стр. 216. .

Этот ответ показывает, что Сталин не понял проблему; его механистическое мышление оказалось неспособно подвергнуть вопрос более тонкому анализу и понять объективный характер экономических законов, возникающих во взаимодействии объективных и субъективных факторов. Поэтому он сразу же бросил обвинение, что тот, кто не принимает его взгляда, рвёт с марксизмом. Кроме того, он приписывает этим двум экономистам взгляд, которого они определённо не придерживались, так как они не утверждали, что ведущие органы создают или преобразуют законы. Формулировка «марксизм учит» или «марксизм считает», которую Сталин очень часто использовал и которая чаще всего означала лишь, что он лично считает то-то и то-то, во многих дискуссиях служила «убийственным аргументом», не объясняя ничего.

В данной работе Сталина, далее, играет большую роль проблема товарного производства, причём речь идёт преимущественно о вопросе, из-за чего товарное производство в социалистическом обществе ещё является необходимым. Сталин считал, что это вытекает из существования двух различных форм собственности, поскольку колхозные крестьяне хотят продавать свой продукт, не являющийся государственной собственностью, как товар, чтобы иметь возможность покупать промышленные товары.

«Поэтому товарное производство и товарооборот являются у нас в настоящее время [...] необходимостью […] Когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с распоряжением всей потребительской продукцией, товарное обращение с его „денежным хозяйством“ исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства» [286] Там же, стр. 164. .