С НП было видно, как немецкие позиции вздыбились черной стеной, подсвеченной оранжевыми сполохами. Стена эта стояла все время, пока длилась артподготовка. Когда до окончания се осталось две-три минуты, я кивнул Смирнову:
— Давай.
Тот взял со стола ракетницу и вышел. Хлопка выстрела я не слышал, но тотчас увидел, как из нашей передовой траншеи выскочили солдаты и бегом устремились к позициям противника.
Орудия смолкли. Черная стена начала оседать. Утренний ветер сносил дым в нашу сторону, и наступающие штурмовые батальоны вскоре словно бы растворились в нем. Только слышалось издалека:
— …а-а-а-а!!!
Первое донесение: противник, подавленный нашим минометно-артиллерийским огнем, потерял способность к организованному сопротивлению и откатывается ко второй полосе обороны. Я связался с правым и левым соседями. Они также прорвали первую полосу обороны. Позвонил Грозову, затем Могилевцеву:
— Вводите в прорыв главные силы, а то соседи наступят на пятки.
— Не беспокойтесь, ноги у нас длинные, а кругом степь привольная, — отшутился Могилевцев.
Весел был подполковник. Еще бы — штурмовой батальон его полка прошел через передовые позиции гитлеровцев, как нож сквозь масло.
Через два часа Грозов сообщил, что штурмовой батальон Данько занял господствующую высоту и глубоко вклинился в оборону противника. Остальные батальоны встретили упорное сопротивление и ведут бои. В целом полк продвинулся на три километра.
На НП появился подполковник Новиков. Недавно он был назначен командиром артиллерийского полка. Поздоровавшись, спросил:
— Ну как сработали мои пушкари?
— Как боги, — улыбнулся Кустов.
— Продвигайтесь за частями, подполковник, — приказал я Новикову. — Грозов на правом фланге завяз, помогите ему огнем.
Новиков по телефону передал мое распоряжение на свой КП и ушел.
Могилевцев доносил: штурмовой батальон Зубалова отразил несколько контратак и овладел высотой. Полк, преодолев минное поле и инженерные заграждения, продвигается по шоссе. Впереди деревня Поповка…
К исходу дня Поповка была в наших руках. Батальоны Борисова и Зубалова завязали бой за следующий населенный пункт — Гусаково.
182-й полк при поддержке артдивизиона, который бросил ему на помощь Новиков, сломил сопротивление противника и устремился к реке Горный Тикач. Батальоны 184-го полка ночью овладели Гусаковом и форсированным маршем двинулись к Горному Тикачу. За первые сутки наступления дивизия в условиях распутицы продвинулась на 10–15 километров — темпы невиданные.
Еще вечером я со своим штабом двинулся вслед за наступающими войсками. Свой НП я организовал на склоне высоты, с которой просматривалась долина реки Горный Тикач и левее, в дымке, крошечные домики городка Тальное.
По пути из штаба на НП мы с адъютантом зашли на пункт сбора раненых. Медсанбаты из-за бездорожья отставали, и тяжелораненых пока разместили в палатках, легкораненых — прямо под открытым небом, благо было тепло. Они сидели на кирпичах, на досках и обгоревших бревнах, курили, вели неторопливые беседы.
Я шел, вглядываясь в бледные, с серым налетом, будто дорожной пылью присыпанные, лица. Завидев меня, некоторые пытались встать, но я приказывал сидеть.
Один из бойцов, глядя на меня, почему-то улыбался. У него была до пояса распорота гимнастерка, грудь забинтована, левая рука держалась на перевязи. Лицо бойца показалось мне очень знакомым. Я остановился.
— Мы с вами, товарищ боец, не встречались?
— Так точно, встречались, товарищ гвардии полковник. Рядовой Петров Василий Васильевич.
— Васек! — обрадованно воскликнул я.
И сразу вспомнилось, как год назад, в первые дни моего вступления в командование 62-й гвардейской стрелковой дивизией, мы с полковником Антоновым пришли в расположение 3-го батальона 182-го полка и услышали в землянке шутливый разговор комбата капитана (теперь он уже майор) Сентюрина с бойцами… Вспомнились тактические учения и рядовой Петров, вызвавшийся первым сесть в траншею, через которую должен пройти настоящий танк. За это я предоставил Петрову отпуск на родину.
— Здравствуйте, товарищ Петров. — Я пожал бойцу руку, присел рядом на бревно. — Были тогда дома? Видели свою Машу?
— Так точно, товарищ гвардии полковник. Неделю дома жил, можно сказать, на гражданке. Теперь, выходит, мальчишка у нас родился… Да вот… — Здоровой рукой поправив растерзанную гимнастерку, Петров достал из нагрудного кармана фотографию, протянул мне. С карточки смотрела на меня миловидная молодая женщина с грудным ребенком на руках, у которого во рту торчала соска.
Читать дальше