Петр Мультатули - Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года

Перспектива русско-германского союза сильно встревожила и Великобританию, в которой всё более набирали силу антигерманские настроения, и все более крепло убеждение в необходимости нормализовать свои отношения с Россией.

Таким образом, известие о свидании в Бьёрке и подписанном там договоре между царём и кайзером резко изменило международную обстановку в пользу России. Результатом стало возобновление активного франко-русского сотрудничества и начало русско-английского сближения. Непосредственно после Бьёркского свидания начинается активная посредническая деятельность президента США Т. Рузвельта по организации мирных переговоров России и Японии.

Известие об отказе Франции участвовать в русско-германском союзе пришло из Парижа, когда Портсмутский мир был подписан и ждал своей ратификации. После неё должен был автоматически вступить в силу Бьёркский договор. Как писал Витте, Вильгельм II "уже не сомневался, что его дело в шляпе — война ослабила Россию и ему развязала руки с Востока, теперь же Портсмут и Биорки послужат ему к успокоению, а возможно, и к возвеличиванию Германии при помощи России с Запада. И всё это без пролития капли крови и затраты хотя бы одного германского пфеннига. Но человек полагает, а Бог располагает" 94.

Специально не дождавшись ратификации мирного договора, Николай II послал Вильгельму II письмо, в котором сообщал, что "Бьёркский договор не должен быть проводим в жизнь до тех пор, пока мы не узнаем, как к нему отнесётся Франция" 95.

Царь был готов подписать договор с Германией, но с одной оговоркой: поскольку Франция пока не собирается примыкать к союзу России и Германии, то статья 1-я договора о военной взаимопомощи между двумя странами не будет выполняться Россией в отношении Франции в случае войны её с Германией. Берлин занял по этому вопросу непримиримую позицию, настаивая на том, что договор должен соблюдаться в том варианте, каким он был подписан, безо всяких изменений. Тем самым Вильгельм II продемонстрировал, что его истинными целями являлось насилие над Францией, к которому он хотел привлечь и Россию.

Николай II знал о ненадёжности характера германского императора и подписывал с ним "союз", изначально рассматривая его как необходимый тактический ход. Все предположения о том, что на разрыв союза повлияли царские министры (Ламздорф и Витте) строятся на недостаточном понимании русской самодержавной власти. Следует помнить, что царь держал все нити управления внутренней и внешней политики в своих руках и принимал решения единолично по всем вопросам. Эту сторону Николая II, как государственного деятеля, хорошо понял французский президент Э. Лубе, когда писал: "Обычно видят в Императоре Николае II человека доброго, великодушного, но слабого. Это глубокая ошибка. Он имеет всегда задолго продуманные планы, осуществления которых медленно достигает. Под видимой робостью Царь имеет сильную душу и мужественное сердце, непоколебимо верное. Он знает, куда идёт и чего хочет" 96.

Вторая по счёту неудача Вильгельма II в создании "союза Центральных держав" стала его крупным дипломатическим поражением. Пытаясь спасти лицо, он, по своему обыкновению, пустился в эмоциональные телеграммы, в которых заклинал Николая II: "Мы подали друг другу руки и дали свои подписи перед Богом. Что подписано, то подписано" 97. Однако эти телеграммы не трогали Государя, и он их прочитывал с полным спокойствием.

Долгое время в советской историографии считалось, что политическая игра немцев осенью 1904 — летом 1905 гг. вокруг союзного договора с Россией была крупным дипломатическим успехом Германии, уловкой, на которую поддались русские политики, осознавшие затем пагубность для России этого договора и отказавшиеся от него. Однако на самом деле всё было наоборот: в ходе этой дипломатической игры именно царь переиграл германского императора. Это был крупный успех дипломатии Николая II.

Вплоть до завершения Альхесирасской конференции, в Берлине были уверены, что ослабленная Россия будет следовать германской линии. Вильгельм II и Бюлов настолько в этом не сомневались, что не побоялись потребовать от России полной поддержки в марокканском вопросе. Эта поддержка стала бы для России потерей международного авторитета и столь нужной ей западной финансовой помощи. При этом Германия со своей стороны ничего не предлагала взамен. Единение, с которым выступили Россия, Франция и Англия на Альхесирасской конференции, вызвало сильное раздражение в Берлине, всё более не желавшего уважать иные интересы, кроме своих собственных. Весной 1906 г. военный агент в Берлине полковник А. В. Михельсон в своих донесениях начальнику Главного управления Генерального штаба генералу Ф. Ф. Палицыну указывал на демонстративное охлаждение кайзера и высшего руководства рейха к представителям России 98.