Петр Мультатули - Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года

В этом выводе превалируют лукавство и историческая натяжка. Автор рассматривает русско-австрийские отношения 1900 г. с позиции 1909-1914 гг., когда Австро-Венгрия и Россия находились в состоянии нарастающей вражды. Между тем в 1900 г. Австрия не была для России противником на Балканах. Подписанный в 1897 г. договор между двумя империями о сохранении status quo неукоснительно соблюдался, так как обе державы были в нём заинтересованы. Высокопоставленный чиновник МИДа барон Б. Э. Нольде называл этот период в русско-австрийских отношениях "безмятежной полосой" 34. Таким образом, отношения между Россией и Австро-Венгрией в 1900 г. были ничуть не хуже, чем отношения между Францией и Италией. П. Н. Ефремов не указывает главной причины, по которой стороны пошли на изменение п. 2. Оно было вызвано большей долей уверенности, главным образом со стороны Франции, в скором распаде Австро-Венгрии и опасением, что Германия или Италия будут претендовать на территории своей соседки 35. Теоретически нельзя было исключать военного противостояния между Австро-Венгрией и Италией и даже между Австро-Венгрией и Германией. В таком случае, мобилизация австро-венгерских или итальянских войск, конечно, не требовала мобилизации войск России и Франции. Поэтому стороны и признали, что "при известных обстоятельствах" в случае объявления мобилизации только в Австро-Венгрии и в Италии, но не в Германии, для обеих союзниц "может оказаться неудобным" провести мобилизацию автоматически "без предварительного соглашения", как этого требовал п. 2 военной конвенции.

Вторым пунктом рассматриваемых на совещании генштабов вопросов было обсуждение программы соглашения против Англии для действий в Азии и Африки 36. П. Н. Ефремов утверждает, что этот пункт также был выгоден Франции, так как она только что столкнулась с Англией у Фашода в Сирии, который едва не привёл к англо-французскому военному столкновению. Но П. Н. Ефремов совершенно игнорирует тот факт, что на начало XX в. именно Англия являлась главным потенциальным противником России. Англо-русские интересы сталкивались и в проливах, и на Дальнем Востоке. Война с Англией была весьма вероятной для России. Поэтому на тот момент Петербург был заинтересован в совместных действиях против Англии не меньше, а может быть, даже больше Парижа. Всё вышесказанное убедительно доказывает, что в никакое "неравное положение" Россия на совещании 1900 г. поставлена не была. Более того, уже в феврале 1901 г. на совещании генералов Ж.-М. Пендезека и В. В. Сахарова поправка в п. 2 была скорректирована в интересах России в том смысле, что предварительное соглашение требовалось только на случай частичной мобилизации Австро-Венгрии или Италии. В случае же общей их мобилизации таковая должна была бы последовать автоматически и во Франции, и в России 37.

П. Н. Ефремов утверждает, что "особенно чувствительно интересы России были ущемлены на третьем совещании, состоявшемся в апреле 1906 г." Якобы начальник русского Генштаба генерал Ф. Ф. Палицын был вынужден согласиться с французским требованием, чтобы в случае войны на германский фронт было направлено значительно больше русских солдат, чем ранее планировалось. Палицын вроде бы согласился и на то, что французская сторона во изменение своих прежних обязательств выступить против Германии на 10-й день мобилизации, соглашалась к этому сроку лишь подготовить своё наступление. Франция также добилась того, чтобы взятые ею на себя обязательства о военной поддержке России не распространялись на случай выступления против России одной Австро-Венгрии.

Непонятно, на какие источники опирался П. Н. Ефремов, сообщая подобные сведения. На совещании 1906 г. было подтверждено, что соглашение 1892 г. имеет в виду нападение Германии на Францию и Россию. При этом было указано, что Австрия и Италия рассматриваются лишь как возможные союзники Германии. Это было вызвано изменившейся политической обстановкой, когда разногласия в Тройственном союзе давали возможность предполагать о возможном его распаде, а вовсе не о "подчинённом положении" России в отношении Франции. Германская армия по-прежнему оставалась главным потенциальным противником обеих держав. Было также решено, что мобилизация германской армии обязывает Францию и Россию немедленно мобилизовать все силы по первому известию о таком событии и без предварительных консультаций. В случае частичной или даже полной мобилизации только Австрии и Италии такие консультации необходимы. То есть стороны вернулись к решениям совещания 1900 г. 38