Петр Мультатули - Император Николай II и предвоенный кризис 1914 года

Но нервная реакция германской верхушки не шла ни в какое сравнение с успехами русской дипломатии, достигнутыми в Альхесирасе: поддержка Франции давала столь необходимые для русской экономики финансы, укрепляла франко-русский союз, давала возможность налаживания диалога с Англией, значительно поддерживала пошатнувшийся международный престиж России и давала возможность остудить пыл Германии, уверившейся в своей безнаказанности.

Альхесирасская конференция лишний раз убедила Париж и Петербург в необходимости сохранения обоюдного союза. Тем более что политика Берлина становилась всё более агрессивной и опасной.

8 (21) января 1912 г. к власти во Франции пришло правительство премьер-министра Раймона Пуанкаре. Усилиями социалистической пропаганды за ним прочно закрепился образ убеждённого сторонника войны с Германией. В советское время термин "Пуанкаре-война" был неотъемлемым клише при оценке этого государственного деятеля. Так как советская историография находилась в прокрустовом ложе "классовой борьбы", то и цели Пуанкаре она объясняла стремлениями во внутренней политике "объединить все партии вокруг республиканского центра с целью подавления выступления рабочего класса", а во внешней — "осуществить реванш", развязав войну против Германии 15.

На самом деле Пуанкаре не стремился к наступательной войне и боялся войны оборонительной. Франция во всех отношениях не была готова ни к первой, ни ко второй. Главной причиной этого был слабый прирост французского населения: с 1865 по 1912 гг. оно возросло с 37 700 млн до 40 900 млн 16(для примера динамика роста населения Германии: в 1895 г. — 52 279 млн человек, в 1906 г. — 56 370 млн, в 1912 г. — 60 250 млн человек). Таким образом, немецкое население за 17 лет выросло примерно на 8 млн человек, тогда как французское за 47 лет только на два с половиной!

Концентрация банковского капитала, с одной стороны, и большой вывоз капиталов из страны, с другой, превращали Францию в страну-рантье. Из-за этого темпы развития промышленного производства замедлились, и Франция в этом отношении заметно отставала от других великих держав. Граф В. Н. Коковцов докладывал Государю, что финансовое положение Франции "как это ни кажется странным, далеко не удовлетворительно" 17.

Благодаря примитивизации и идеологизации исторической науки в советское время, в общественном сознании прочно утвердилось представление, будто бы Россия была опутана "сетями" французских займов и поэтому была вынуждена во всем уступать требованиям правительства Республики. Согласно этой же "теории" именно финансовая зависимость от Франции заставила "царское правительство" в 1914 г. вступить в войну на её стороне. Так, отмечая цели визита Пуанкаре в Петербург в августе 1912 г., советская историография указывала, что "связав царизм по рукам кабальными займами, французский империализм считал, что пришло время, когда Россия должна расплачиваться по политическим векселям" 18. Подобные утверждения не имеют ничего общего с действительностью. Императорское правительство действительно прибегало к иностранным займам для развития собственной промышленной инфраструктуры, так как модернизирующейся российской экономике нужны были средства, а их не было. Как отмечает д-р ист. наук Ю. А. Петров: "Заметного экономического прогресса Россия добилась не в последнюю очередь благодаря иностранному предпринимательству и заграничным инвестициям, которые сыграли немалую роль в деле индустриализации страны, облегчив ей первые шаги в этом направлении и подтолкнув создание ряда новых отраслей промышленности. Впрочем, в этом отношении империя принципиально ничем не отличалась от других стран, вступивших на путь капиталистической модернизации с некоторым опозданием и пользовавшихся поддержкой более развитых соседей (например, Германии, в течение столетия совершившей громадный скачок в индустриальном развитии). Плата за помощь капиталами и технологиями (ноу-хау) была немалой, но, во-первых, хотя услуги иностранных бизнесменов отнюдь не были филантропией и щедро оплачивались, экономический эффект оказывался выше и в конечном счёте эти инвестиции работали на дело индустриализации России. Их направления, отраслевая структура обусловливались внутренними потребностями страны. А во-вторых, значение иностранных инвестиций, о решающем вкладе которых в дело экономической модернизации России любит писать западная историография, безусловно, не было определяющим для экономического роста, отечественный капитал сохранял лидирующие позиции в народно-хозяйственной системе страны" 19.