Йован Дучич - Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I

– Гм, – крякнул Гаврила Афанасьевич, – за кого? то-то, за

кого.

– А за кого же? – повторил князь Лыков, начинавший уже дремать.

– Отгадайте, – сказал Гаврила Афанасьевич.

– Батюшка-братец, – отвечала старушка, – как нам угадать? мало ли женихов при дворе: всякий рад взять за себя твою Наташу. Долгорукий, что ли?

– Нет, не Долгорукий.

– Да и Бог с ним: больно спесив. Шеин, Троекуров?

– Нет, ни тот, ни другой.

– Да и мне они не по сердцу: ветрогоны, слишком понабрались немецкого духу. Ну так Милославский?

– Нет, не он.

– И Бог с ним: богат, да глуп. Что же? Елецкий? Львов? нет? неужто Рагузинский? Воля твоя: ума не приложу. Да за кого ж царь сватает Наташу?

– За арапа Ибрагима».

В любом случае участие серба Саввы Владиславича в жизни величайшего русского поэта через негра Ганнибала остается знаменательным событием в жизни сербского народа. Сам Пушкин вспоминал об этом в своих произведениях, и вовсе не случайно, что великий поэт часто общался с тогдашними сербскими эмигрантами в России; также не случайно и то, что он интересовался сербской народной поэзией и сербским восстанием под руководством Карагеоргиевича, которого и сам воспел. Пушкин мог многое слышать о Савве Владиславиче и от своей бабушки Марии, дочери Ганнибала. Вне всякого сомнения, в доме Пушкина жило воспоминание о том, что серб Савва Владиславич привез их предка Ганнибала в Россию и что по завершении своей посольской миссии в Пекине он сумел освободить его из Сибири, куда этот негр был сослан.

После возвращения из Царьграда в 1704 году Савва Владиславич, находясь в ближайшем окружении царя, внимательно следил за развитием событий в Турции. Как мы вскоре увидим, Савва еще раз вернется в Царьград с аналогичной миссией в 1707–1708 годах. В период с 1704 по 1707 год Владиславич активно участвовал в государственных делах. Тем не менее, он не упускал из виду и собственные интересы. Владиславич весьма быстро вошел в самые крупные предприятия, связанные с государством. Он стал партнером англичанина Гутфилова (Goodfellow), который был в России табачным монополистом. Вскоре Владиславич становится главным производителем поташа в России. Он станет главным поставщиком меди для российского Монетного двора. С партнером Иваном Любе он получает от царя монополию на поставки мачтового леса в Архангельск, которой ранее владел некий Андреа Стеле «со товарищи». Он был посредником в оптовой торговле государственными ресурсами, а также имел своих людей в торговых агентствах на юге, в Азове, и на севере, в Архангельске, а также в Венеции. Его корабли бросают якоря в крупнейших портах Европы. Его богатство немыслимо возрастает. Французский дипломат сообщает своему правительству, что русский царь так уважает Владиславича, что отдал ему всю торговлю в своем царстве. В один прекрасный день Владиславич даже составляет проект бюджета российского государства. В критический для российских финансов момент Савва Владиславич дал царю совет, спасший российские финансы от катастрофы.

Благодаря серьезным связям в Царьграде, Савва продолжал оставаться чрезвычайно полезным сотрудником графа Толстого. У него на Босфоре были собственные корреспонденты, которые сообщали ему обо всех изменениях в жизни Турецкой империи и ее правителей. Владиславич докладывает об этом лично царю. Через своих корреспондентов он посылает из Москвы деньги посланнику Толстому, что подтверждает сам Толстой в одном из своих писем.

Историк Константин Ииречек, рассказывая об отношениях между Дубровником и Россией, сообщает, что Савва Владиславич часто приезжал в Царьград не только из Москвы и задерживался там на продолжительное время. 8 января 1708 года Владиславич посылает царю письмо из Царьграда с сообщениями «от добрых людей», в которых, вероятно, излагалось его собственное мнение о ситуации в Турции.

Судя по некоторым другим фактам, Савва Владиславич несколько раз с 1705 по 1709 год бывал в Царьграде – следовательно, в период максимального обострения кризиса в отношениях России и Турции. Один русский историк утверждает, что Владиславич в 1709 году во время пребывания в турецкой столице оказал России огромную услугу (патриарх Досифей к этому времени уже скончался). Турция была готова нарушить мирный договор с Россией, но Толстой по совету Владиславича, который очень хорошо знал турок, распустил слух о том, что 55 кораблей русского флота вышли из Азовского в Черное море, имея на борту 100 тыс. солдат, готовых к высадке. Это известие распространилось в турецком обществе с невероятной скоростью и вызвало панику; султан, располагавший мизерным количеством кораблей, решился моментально подтвердить мир с Россией. Мир в тот момент был крайне необходим, поскольку России предстояло окончательное сведение счетов со шведским королем под Полтавой. После решения султана вновь занять миролюбивую позицию в отношениях с Россией Толстой направил царю письмо, которое могло его только обрадовать; в одном из абзацев он упомянул и Савву Владиславича. Там же шла речь и о неких деньгах, которые Владиславич через своих людей в Царьграде послал Толстому. Мы приводим это письмо в силу его исключительной важности, несмотря на то, что в нем не совпадают два факта или, точнее, две даты.