Йован Дучич - Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I

Возможно, именно тогда он оставил о себе самое доброе впечатление, потому что царь счел целесообразным сообщить своему дяде, адмиралу Апраксину, каким он увидел Савву Владиславича.

И в самом деле царь Петр, едва познакомившись с Саввой Владиславичем, стал доверять ему разные секретные миссии. Мир с Турцией был заключен и подписан уже в апреле 1701 года, но на него не следовало особо рассчитывать, поскольку добились его лишь с помощью иерусалимского патриарха Досифея и подкупа чиновников. Толстой писал графу Апраксину из Царьграда, чтобы тот выслушал рассказ Владиславича о тяжелой обстановке в Турции, возникшей после прихода к власти Ахмеда III и его чиновников, склонных к союзу со шведским королем. Вполне вероятно, что царь Петр нуждался в сведениях подобного рода, принимая в шлиссельбургском лагере Савву Владиславича. Узнав, что выход к Балтийскому морю вкупе с занятием Азова вызывает в Турции страх и что благодаря интригам иностранных государств этот страх превращается в настоящую панику, царь Петр уже в 1704 году посылает Савву Владиславича назад, в Царьград, с собственноручным письмом, адресованным посланнику Толстому. Как известно, в нем царь выразил опасение обстановкой в этой стране.

Во всяком случае из этого следует, что Владиславич не прерывал ни свои турецкие связи, ни сотрудничество с Толстым; и мы еще увидим, что эта поездка Владиславича в Царьград преследовала серьезные цели и что его действия в Турции удовлетворили все ожидания царя. Создается впечатление, что после этой поездки дипломатическая карьера Саввы в России была обеспечена.

Возвратившись в турецкую столицу в 1704-м, Савва Владиславич еще застал посланника Толстого, но уже в гораздо худшем положении, нежели в 1702 году, когда впервые отправился в Россию. Занимая должность русского посла после Украинцева и Голицына, Петр Толстой предполагал, что его служба будет нелегкой. У него не было хороших связей, особенно в официальных кругах. Не только шведы, но и татары интриговали в Турции, нашептывая, что новый русский флот в Азове готовится к смертоносному походу в Царьград, который уничтожит Турецкую империю. Толстой отправлял в Москву донесения «добрых людей» (как тогда назывались сотрудники его разведывательной организации), которые дружно сообщали только плохие новости. И это было весьма тревожно в дни, когда Северная война России со Швецией приобрела полномасштабный характер.

Главный источник информации Толстого, иерусалимский патриарх Досифей, как сообщают сербские документы, с 5 апреля 1704 года находился не в Царьграде, а в Бухаресте, куда он отправился по просьбе Румынской церкви, о которой он весьма заботился. Эти же документы свидетельствуют, что в Бухаресте он принял известного серба, полковника австрийской армии Пантелеймона Божича, который вышел из Тителя во главе отряда отлично обученных сербских солдат, чтобы оказать помощь царю в борьбе с турками: «Всегда готовы будем служить против бусурман без всякой платы и жалованья, никакого ружья не требуя, но токмо за едино православие». Полковник Божии получил от Досифея рекомендательное письмо, адресованное в Киев известному казачьему гетману Мазепе, который должен был выписать ему паспорт для дальнейшей поездки в Москву. Судя по всему, патриарх Досифей, благодаря дружбе с Саввой Владиславичем, был знаком со многими сербами. Так, 21 марта 1701 года во время пребывания в Москве на Досифея сослался упомянутый выше монах Григорий из белградского монастыря Раковица. Он сообщил, что доставлял из Белграда в Царьград донесения о турецкой армии патриарху Досифею, а также передавал их и русскому посланнику князю Украинцеву. Толстой в то время пользовался при русском дворе большим авторитетом и состоял в личной переписке с царем. Позже, пребывая уже в должности министра, в такую переписку вступил и Савва Владиславич. Но положение Толстого в Турции становилось все более тяжким, и он открыто просил отозвать его из Царьграда. На что царь отвечал, чтобы тот более не обращался к нему с такими просьбами, называл его «господином амбасадером» и говорил ласковые слова, которые только и давали Толстому силы, чтобы продолжить работу. В переписке упоминается, что Досифей познакомил Толстого со своим земляком, уважаемым греком по имени Спилиот, который помогал Толстому, но мы об этом Спилиоте ничего более не знаем. Между тем из последующих писем царю Петру и канцлеру Головкину следует, что Толстой был крайне доволен помощью патриарха Досифея и Саввы Владиславича, упоминая их имена с одинаковым уважением, как своих главных друзей.