Глеб Бобров - Порванные души. Снайпер в Афгане

– Чтобы ударить кулаком, надо вначале ПМ выкинуть…

Ну что ж, если так, то действительно вполне логично!

Теперь мы попеременно разучивали сразу по три комбинации и по несколько вольных ударов. «Разучивали», конечно, не очень точное выражение. Славик процесс тренировки объяснял нам следующим образом:

– Удар вначале ставят, потом отрабатывают, а потом на протяжении всей жизни нарабатывают.

Под термином «нарабатывают» подразумевалось, что делают такое количество раз и с такого обилия всевозможных положений, чтобы в любой ситуации этот удар или техническое действие было проведено в идеальном исполнении.

Часто Славик не давал нам перед тренировкой растягиваться и разогреваться. Вначале мы не понимали – почему? Он объяснил:

– Нарветесь на противника и что скажете: «Ой, подожди, сейчас разомнусь!»

Мы только посмеялись над собой и опять вынуждены были признать, что Славик прав.

К тому времени он вполне вошел в роль наставника и заговорил с нами уже совсем по-другому. По-дружески, что ли? И еще он стал нам доверять. Насколько далеко простиралось это доверие, судить, правда, не берусь. Но именно тогда я впервые услышал от него в специфическом контексте термины: «глубокая разведка», «ликвидация», «акция устрашения».

Помню, один раз возник спор. Славик изложил свою теорию превосходства войск спецназначения над всеми остальными вооруженными силами:

– Если все же начнется… то через двадцать минут от армий одни головешки вонять останутся. Но еще долго, очень долго по руинам будут бродить злые мужики в камуфляже… Будут жрать человечину, продолжать свой род и делать то, что они умеют делать лучше всего, – убивать врага. Если кто-то и победит в той войне, то именно они!

Мы сказали, что, если дело только лишь в том, чтобы сражаться малыми группами, то мы такой же спецназ. Ну, может, не так хорошо подготовленный. Он засмеялся:

– Нет… Нет, ребятки. Вы не спецназ… вы дети!

Тут уж мы взвились: хороши дети! И давай ему перечислять на пальцах все, что роднит нас со спецназом. Славик долго слушал. Делал удивленные глаза, непонимающе чесал затылок, согласно кивал головой и в заключение подвел итог:

– Все, что вы перечислили, – бредятина! Единственное, что вас действительно немного роднит со спецчастями, так это то, что вы действительно зачастую действуете малыми маневренными группами в отрыве от основных сил.

Мы с умным видом важно кивнули. И тут он продолжил:

– Но лучше бы вы сидели по домам! – и, не дав нам и рта раскрыть, добавил: – Одной вашей мобильности достаточно, чтобы заранее на всех крест поставить!

– А чем наша мобильность плоха?

– Тем, что вы тащите своих убитых и раненых.

– Ну, так не бросать же?!

– Не бросать… Но быть готовым и добить, и оставить…

И тон у Славика при этом был таков, что мы поняли – спор окончен.

Примерно тогда Славик показал нам и основные приемы владения холодным оружием. Пользовался он только ножом, причем самым обыкновенным – каким-то укороченным вариантом обоюдоострого штык-ножа от «АКМ», так, сантиметров под тридцать вместе с рукоятью. Все то же самое – очень простые, предельно эффективные и внешне неказистые действия, выполняемые с удивительной скоростью и точностью. Они вызывали у нас те же чувства, что и Славиковы удары по столбу, – мама!

Он, конечно же, был настоящим мастером своего дела. Все, что он делал, отражало суть его слов: «Простота и эффективность». Стиля как такового у него не существовало. Он наверняка никогда не был ни боксером, ни борцом или самбистом, ни уж тем более каратистом. Во всяком случае, превалирующей базовой техники в его действиях не просматривалось. Ногами он бил страшно, но не выше паха. Руками вообще непонятно – в боксе нет таких ударов. Из борцовской техники помню только удушающие и скручивающие приемы.

Кроме всего прочего, он был весьма невысокого мнения о ценности спортивных видов единоборств в прикладном применении. Особо жестоко насмехался над каратистами, явно не уважал. Из всех олимпийских видов спорта отмечал, как ни странно… фехтование.

Очень хорошо его отношение к спортивной или армейской «классике» иллюстрирует пример, как он доводил некоторые приемы.

Есть в армейском рукопашном бое такое техническое действие, как «снятие часового». По «науке» выполняется следующим образом. Выходишь на противника сзади, резко толкаешь, вкладывая энергию всего корпуса, плечом в поясницу, одновременно поддергивая руками ноги за щиколотки. Пока противник падает, а ты держишь его за растопыренные ноги, бьешь «пыром» в пах. Потом падаешь ему коленями на почки и одновременно толчком, обеими руками всаживаешь лицом в землю. Лишь после всего этого захватываешь локтевым сгибом за шею и, обхватив туловище сцепленными в замок ногами, перевернувшись на спину, начинаешь душить.