Юрий Шанин - История античного атлетизма

В различных эпиникиях Пиндар приводит разные мифологические версии о начале Олимпиад.

Все это детально описывается в I Олимпийской оде, посвященной Гиерону Сиракузскому. Мотив состязания за право обладания невестой – один из наиболее распространенных в древнегреческой мифологии, а позднее – ив литературе (см. главу II, раздел I). Сиракузский тиран победил в состязании колесниц, так же, как и Пелопс. Таким образом, мифологическая параллель Пиндара уместна, многозначительна и приятна для адресата.

В V Олимпийском эпиникии, посвященном Псавмиду Камаринскому, одержавшему победу колесницей на 83-й Олимпиаде в 452 году до н. э., Пиндар также упоминает об Эномае и Пелопсе (с. 9-10). В самом же начале оды (с. 2) поэт обращается к Афине, восклицая:

В мифологии эллинов Афина, по-видимому, считалась изобретательницей четырехконной колесницы, [418]так что и это упоминание имени богини вполне уместно при воспевании победы Псавмида.

Тема спортивного состязания, где призом является невеста, положена также в основу мифов о Данаидах и о дочерях Антея. Пиндар подробно описывает эти легендарные эпизоды в IX Пифийском эпиникии.

Перечисленными примерами не исчерпываются агонистические сюжеты у Пиндара. Однако мы подробно рассматривали их выше, когда речь шла специально об агонистике в мифологии.

Определенная фрагментарность манеры Пиндара отмечалась многими исследователями. [419]

Теперь, после всего сказанного, как само собой разумеющееся воспринимается предание о том, что Пиндар был похоронен на ипподроме. [420]Все его творчество столь тесно связано с агонистикой, что с нею же ассоциируется и личность самого поэта (разумеется, не как участника состязаний, но как своеобразного соучастника многих побед).

Всевозможные детали, самые интересные и содержательные исторические подробности античных игр – все это есть у Пиндара. И чаще всего опять же на мифологической основе.

Так, в I Истмийской оде он сообщает, что на заре агонистики пятиборья как комплекса не существовало:

Это указание поэт относит ко времени героев Полая и Кастора – «возниц сильнейших». Впрочем, не только возниц, а вообще представленных в мифологии как разносторонние, универсальные атлеты, что вызывает восхищение Пиндара. Поэт тут же перечисляет главные состязания тех времен применительно к Полаю и Кастору:

Если говорить о двух направлениях физического воспитания и методики тренировок у эллинов вообще – направления сугубо народного, с одной стороны, и утонченно-аристократического, с другой – то, несомненно, Пиндар являлся певцом и сторонником второго. [421]

Форма произведения, художественные средства определяются содержанием. При анализе гомеровских поэм мы подробно останавливались на эпитетах и сравнениях агонистического характера. У Пиндара мы встречаем тоже ряд интересных двуосновных прилагательных [422]такого же типа, но более разнообразных: [423]

ευαγων (euagon) – добытый в успешных состязаниях,

ευαθλος (euathlos) – успешно борющийся,

ιπποδρομιος (hippodromios) – покровительствующий конным состязаниям,

κρατησιππος (kratesippos) – побеждающий в конных состязаниях,

παμβιας (pambias) – всепобеждающий

и многие другие. Характерны метафоры и сравнения, к которым прибегает Пиндар: атмосфера состязаний и стадиона чувствуется тут постоянно.

Чаще всего Пиндар отождествляет свои песни с острыми и точно летящими стрелами, ибо каждая ода адресуется определенному лицу. Поэтическая меткость – это меткость образности и верно выбранного сюжета. «На кого ж направим из мягкого сердца славные стрелы?» – риторически вопрошает поэт в конце II Олимпийской оды, посвященной Ферону Акрагантскому (с. 90–91).

Максимально концентрируя и одновременно разнообразя художественные приемы, в другом случае Пиндар восклицает: