Пётр Толочко - Украина в оранжевом интерьере

В предлагаемой книге — мое личностное восприятие «оранжевого» периода нашей истории и такие же его личностные оценки. В большинстве своем они высказаны в то время и не подверглись мной пересмотру. Не испытываю иллюзий, что мои мысли объективны во всех случаях, хотя я, разумеется, и стремился к этому. Многие, несомненно, встретят эту книгу с раздражением, как встречали с раздражением мои публикации в еженедельнике «2000». Ничего неестественного в этом нет. Признаю за ними такое право и воспринимаю критику в свой адрес со всей христианской смиренностью. Но равно такое же право оставляю и за собой. На собственные мысли и на критическое отношение к другим.

Я не был участником «майдана». Более того, даже не симпатизировал ему. Считал и считаю, что такие общественные катаклизмы, которые впоследствии определяются понятиями «революций», ничего хорошего обществу не приносят. Как правило, они отбрасывают его на многие годы назад. В канун так называемой оранжевой революции Украина вышла на устойчивое экономическое развитие с 10-12 процентами годового роста валового внутреннего продукта. После прихода к власти «майданных революционеров» экономика страны просто обрушилась. Очень убедительно об этом рассказано в книге Л. Кучмы «Зламане десятиліття».

Недавно один из крупных государственных и хозяйственных деятелей дооранжевой поры, на мой вопрос, в чем феномен такого резкого обрушения, ответил, что он — в тотальной смене кадров. С приходом к власти В. Ющенко, в одночасье лишились работы более 20 тыс. квалифицированных управленцев всех уровней — от столицы до села. Их заменили идейными соратниками нового президента. Министрами, руководителями областей, районов, учебных заведений, медицинских учреждений и др. стали люди, которые в большинстве своем в предыдущей своей жизни не руководили ничем. Ни знаний, ни опыта новые кадры не имели. Нередко даже и соответствующего образования, как у назначенного министра юстиции. Заменить опыт «оранжевой» революционной идейностью или личной преданностью мессии было невозможно.

Для десятков тысяч людей это стало драмой. Одни из них были отстранены от работы, которую умели делать, другие — приставлены к ней, нередко не имея и понятия, как она делается. Конечно, для страны это было губительно. Ее вновь ввергли в любительский эксперимент. Основным его смыслом явилось патриотическое единомыслие. Те, кто не разделял национал-радикальных убеждений «оранжевого» режима, объявлялись манкуртами, непатриотами. Все силы были направлены не на экономическое созидание страны, в которой комфортно жилось бы ее гражданам, а на создание единого и единомысленного гуманитарного пространства. Этнократического в своей основе. Наиболее ортодоксальные его сторонники заговорили о какой-то особой гордости от того, что родились украинцами. Нашлись и такие, которые провозгласили лозунг «Украина для украинцев».

Любовь к себе родимым неизбежно привела «оранжевых» к враждебному восприятию других. Прежде всего, разумеется, русских, которые сделались постоянным источником несчастий для бедных украинцев. Досталось полякам и евреям, поставленным в один негативный ряд с русскими, а также коммунистам, без оглядки на их этничность. По существу, была развязана настоящая война по всему идеологическому фронту. При этом, ее инициаторов нисколько не волновало, что его позиции с противоположной стороны заняты не «злими воріженьками», а своими же согражданами, которые обладали такими же суверенными правами на свой идеологический суверенитет, как и их самозваные судьи.

«Оранжевое» идеологическое безумие проникло практически во все области гуманитарного знания: в историю, этнологию, культуру, религию. Все, что раньше было белым, теперь объявлялось черным. И наоборот. Нас стали энергично убеждать, что настоящей истории мы не знаем, истинного происхождения украинцев тоже, по-украински говорить также не умеем. То, что мы считали украинским языком, в действительности русифицированный суржик. Натуральный же язык сохранила украинская диаспора. Из оценочных критериев исчезли не только научный принцип историзма, когда все явления исследуются в тесной связи с конкретными условиями их породившими, но и этика исследователя. В ее основе — совестливое отношение к прошлому, право выбора которого нашими пращурами не должно подвергаться ревизии. Утверждать, что они не имели к нему непосредственного отношения и, что оно навязывалось им всякий раз агрессивными чужестранцами — значит не верить в их историческую правосубъектность. Это и несправедливо, и оскорбительно по отношению к прошлым поколениям украинцев.