Юрий Пантелеев - Морской фронт

Капитан 1 ранга Хорошхин, получив донесение об обнаружении вражеского крейсера, приказал своим кораблям отходить и сбрасывать мины, чтобы, освободившись от опасного груза, вступить в бой всеми силами. Но противник сразу же лег на обратный курс. От огня двух эсминцев нашего передового отряда и от удара бомбардировочной авиации фашистские корабли получили значительные повреждения, на них возникли пожары, но все же они ушли в Ригу. А наша минная постановка сорвалась, мины были сброшены к югу от полуострова Сворбе.

Мы вернулись в Моонзунд. Что ж, на ошибках учатся. Но мы еще не раз убедились, какие золотые люди на наших кораблях. За смелость и решительность при ликвидации пожара четыре моряка «Сильного» были награждены орденом Красного Знамени.

У нас в штабе разгорелся спор: мог ли капитан 2 ранга Г. С. Абашвили, командир отряда прикрытия, броситься в атаку на противника, имея на палубах обоих эсминцев полный запас мин? Конечно, это безумие: ведь малейший осколок, попавший в мину, мог весь корабль поднять на воздух. Ведь так чуть-чуть и не получилось с «Сильным». Другое дело, если бы отряд прикрытия был свободен от мин. В этом случае он обязан был уничтожить корабли фашистов — у него было явное преимущество в артиллерии.

Да, стремясь быстрее покончить с минными постановками, мы перестарались, превратив все эсминцы в минные заградители и, по существу, оставив отряд без кораблей прикрытия. Мы извлекли урок из этого случая.

Оперативный дежурный капитан 3 ранга В. И. Андреев принес мне срочное донесение нашей сухопутной разведки: противник прорвался в район Марьяма.

Я привык видеть Андреева сдержанным, рассудительным. Сейчас он заметно волнуется:

— Фашисты находятся от Таллина всего в шестидесяти километрах!

У командующего я застаю нового члена Военного совета флота Н. К. Смирнова, начальника тыла М. И. Москаленко и начальника разведки Н. С. Фрумкина. Дивизионный комиссар Николай Константинович Смирнов — опытный политработник. Мы были знакомы с ним еще по совместной службе на Балтике в юные годы.

Комфлот озабоченно мерит циркулем сухопутную карту. Да, медлить нельзя. Принимается решение поднять по тревоге все строительные части и бригаду морской пехоты полковника Парафило и направить их в район Марьяма. На рейде развернуть флот так, чтобы корабли могли свободно маневрировать и вести огонь по берегу. Всем кораблям приказано выделить десантные партии.

Годами флот готовился к бою в открытом море, к отражению десантов противника и поддержке морских флангов своей армии. Но где же сейчас этот пресловутый фланг, если 8-я армия непрерывно отступает и мы даже не знаем, как разыскать ее штаб?!

Таллин готовится к отпору. Корабли заняли свои позиции на рейде. Ждут сигнала береговые батареи. ЦК партии и правительство Эстонии призвали коммунистов и всех рабочих взяться за оружие.

Город замер. Ни огонька — население строго соблюдает правила светомаскировки. Но кое-где на улицах слышна непонятная, пока еще редкая стрельба. Фашистские лазутчики из местных националистов действуют. В городе распускаются панические слухи. Фашиствующие молодчики звонят нам по телефону, угрожают, злорадствуют. Иногда им удается сеять страх, нервозность.

Местные власти города Хаапсалу, расположенного в полсотне километров от Марьяма, поспешили сжечь железнодорожную станцию, склады, запасы топлива, разрушили все пути. Намерение ничего не оставлять врагу похвально, но беда, когда оно осуществляется преждевременно. С уничтожением железнодорожной станции мы потеряли телефонно-телеграфную связь с Рохукюла и подъездные пути к этому важному для нас порту. Корабли, базировавшиеся здесь, мы вынуждены были перевести на остров Эзель.

Вскоре 249-й стрелковый полк и бригада морской пехоты сконцентрировались в районе Марьяма. И это немедленно принесло результаты — фашистские войска остановились. Они спешно подтягивали сюда свою мотопехоту и самоходную артиллерию. Но эти части уже на марше оказались под ударами нашей авиации и понесли большие потери. Несколько дней шли упорные бои. Флот формировал все новые стрелковые подразделения; они тут же отправлялись в район Марьяма.

Как-то рано утром меня разбудил полковник Зернов. Он сиял:

— Есть связь со штабом Восьмой армии! Вот телеграмма!

Из нее стало ясно, что командование армии все наши сообщения получило, опасность, нависшую под Главной базой, понимает и примет все меры, чтобы остановить противника.