Иван Ростунов - Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Провал Константинопольской конференции вынудил правительство Александра II начать активную дипломатическую подготовку к войне. Чтобы двинуть за Дунай военные силы России, надо было заручиться нейтралитетом Австро-Венгрии, которая по своему географическому положению, писал С. С. Татищев, была в состоянии «простой демонстрацией в тылу русской армии задержать ее наступательное движение» [71] С. С. Татищев. Из прошлого русской дипломатии. Спб., 1890, стр. 546. . Такой нейтралитет не только создавал благоприятные условия для действий русских войск, но и освобождал Россию от угрозы войны с европейской коалицией, так как Англия, не располагавшая сильной сухопутной армией, едва ли рискнула бы воевать против России без союзников. Но добиться нейтралитета Австро-Венгрии было нелегко, ибо стремление России к образованию более или менее самостоятельных славянских государств и провинций на Балканах противоречило намерению Австро-Венгрии аннексировать соседние славянские земли — Боснию и Герцеговину; в создании же большого болгарского государства Габсбурги видели непосредственную угрозу своей лоскутной империи.

Русским дипломатам было ясно, что обеспечить нейтралитет Австро-Венгрии в предстоящей войне возможно лишь за счет удовлетворения ее захватнических аппетитов на Балканах. 15 (27) января в Будапеште состоялось подписание секретной конвенции. Россия обязывала Австро-Венгрию соблюдать нейтралитет в случае русско-турецкой войны и признавала за ней право на оккупацию Боснии и Герцеговины; действия русских войск не должны были распространяться на эти области, а также на Сербию и Черногорию, а действия австро-венгерских войск — на Румынию и Болгарию. В марте была заключена дополнительная конвенция, подтверждавшая условия Рейхштадтского соглашения о возвращении России юго-западной части Бессарабии, отторгнутой от нее в результате Крымской войны 1853–1856 гг, и о недопущении создания большого славянского государства на Балканах. Конвенция с Австро-Венгрией не только обеспечивала русскому царизму безопасность тыла армии в надвигавшейся войне с Турцией, но и, что особенно важно, страховала его от вооруженного столкновения с коалицией европейских государств.

Не менее важно было достигнуть договоренности с Румынией относительно прохода русских войск через ее территорию. Румынское княжество было одной из провинций Османской империи, находилось в вассальной зависимости от султана и выплачивало ему ежегодную дань общей суммой (в середине 70-х годов) 914 тыс. лей, Княжество не имело права самостоятельно заключать торговые договоры с другими государствами, устанавливать размеры таможенных пошлин, чеканить монету. Иностранный капитал свободно проникал в Румынию. В 70-х годах господствующее положение в ее экономике постепенно занимают Германия и Австро-Венгрия. Укреплению этих государств способствовал приход к власти Карла Гогенцоллерна [72] Карл I Гогенцоллерн-Зигмаринген — представитель одной из боковых ветвей царствовавшей в Пруссии династии. Был возведен на румынский престол в 1866 г. усилиями буржуазно-помещичьей коалиции и западноевропейской дипломатии. Представитель прусской военщины, князь Карл был решительным противником демократических реформ внутри страны и сторонником сближения с державами Центральной Европы, особенно с Германией. .

Вассальная зависимость от Турции отрицательно сказывалась на экономическом развитии Румынии, обрекала на отсталость и нищету. Но господствующие классы предпочитали не порывать с Портой, стоявшей на страже их классовых интересов. Помещики (бояре), в чьих руках находилось около половины всех пахотных земель и пастбищ, страшились роста национально-освободительного движения, так как оно всегда сопровождалось борьбой крестьян за землю. Буржуазия, состоявшая в основном из торговцев, несмотря на заинтересованность в завоевании национальной независимости, не решалась выступить против боярства, с которым была тесно связана экономически и политически. Все это, а также зависимость от западноевропейского капитала определили отношение помещиков и буржуазии к национально-освободительному движению как в самой Румынии, так и в соседних балканских странах.

В начале ближневосточного кризиса правящие круги Румынии заявили о нейтралитете и готовности защищать его вооруженным путем. Такая политика не отвечала национальным интересам страны, отрицательно сказывалась на борьбе южных славян с турецкими поработителями, облегчала Порте сохранение позиций на Балканах. Демократические круги румынской общественности требовали от правительства отказа от политики нейтралитета, выступали за союз с балканскими странами и Россией.