Иван Ростунов - Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Но в правящих кругах сознавали, что для осуществления панславистских планов у России нет ни сил, ни союзников. В 70-х годах XIX в. в силу слабости и международной изоляции царизм не помышлял о захвате проливов и Константинополя. Он стремился лишь вернуть утерянное в результате поражения в Крымской войне, укрепить свое влияние на Балканах. И правительство Александра II открыто заявило, что у него нет никаких захватнических планов на Балканском полуострове.

Русский посол в Турции Н. П. Игнатьев считал, что восточная политика России должна быть направлена на полную отмену Парижского договора, обеспечение для русских судов свободного выхода в Средиземное море, русский контроль над Константинополем и проливами путем образования на Балканах самостоятельных государств, связанных с Россией политическим и торговым договорами. Поскольку прямой захват Константинополя и проливов повлек бы за собой большие жертвы, Игнатьев считал целесообразным временно «отказаться от мысли открытого господства на Босфоре» [55] Записки графа П. П. Игнатьева («Исторический вестник», 1914, № 1, стр. 66). . В одном из писем к русскому послу в Лондоне П. А. Шувалову канцлер А. М. Горчаков сообщал, что у русского правительства для захвата Суэца и Египта нет «ни интереса, ни желания, ни средств», а Константинополь и проливы «в данный момент… также недоступны нам» [56] Освобождение Болгарии от турецкого ига, т. 2, стр. 91–92. .

Интересы России в ближневосточном вопросе сталкивались с интересами других великих держав. Против укрепления царизма на Балканах решительно выступила Англия, видя в этом угрозу своей колониальной политике. Английское правительство стремилось любой ценой не допустить Россию к Константинополю и проливам, воспрепятствовать свободному выходу России в Средиземное море. Оно выступало непримиримым врагом свободы и независимости балканских славян, всеми способами пыталось помешать их политическому освобождению. ярым проводником этой реакционной политики был английский посол в Константинополе Генри Эллиот. В депеше министру иностранных дел Дерби он так объяснял свою деятельность: «На обвинение, что я слепой сторонник турок, только отвечу, что никогда не руководствовался сентиментальной любовью к ним, а только твердым намерением всеми силами поддерживать интересы Великобритании» [57] Е. Freeman. The Ottomun Power in Europe. London, l877, р. 251. . По признанию другого английского политического деятеля — герцога Аргайльского, Англия проводила политику поддержки Турции потому, что стремилась разрушить всякие возможные планы России относительно проливов. «Туркам должно было быть вполне ясно, — писал он, — что мы действовали, не забывая о собственных интересах и желая остановить какой бы то ни было ценой надвигающуюся мощь России» [58] Герцог Аргайльский . Ответственность Англии в восточном вопросе. Спб., 1908, стр. 81–82. .

Английские капиталисты оказывали Порте большую материальную и военную помощь: доставлялось новейшее вооружение, направлялись инструкторы в армию и флот. В декабре 1876 г. в вооруженных силах Турции числилось 70 английских офицеров и 300 матросов. Преследуя захватнические цели, англичане всячески старались убедить турок, что единственным тормозом для возрождения и процветания их страны является одна Россия, что именно она якобы «устраивает волнения в балканских провинциях, чтобы вернее прибрать их к своим рукам и понасажать туда исправников и казаков с нагайками» [59] E. А. Рогозина. Из дневника русской в Турции перед войной 1877–1878 гг. Спб., 1910, стр. 135. .

Политика России на Балканах встретила противодействие и других западных держав. Большой интерес к ближневосточному вопросу проявляла Австро-Венгрия. Свое поражение в австро-прусской войне 1866 г. Габсбурги стремились компенсировать активной захватнической политикой на Балканах, рассчитывая расширить свою империю за счет южнославянских земель и выйти к Эгейскому морю. По выражению В. И. Ленина, «Австрия десятилетия шла на Балканы, чтобы там душить…» [60] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 32, стр. 91. . Предметом ее захватнических вожделений были Босния и Герцеговина, поэтому образование на Балканах самостоятельных государств и укрепление позиций России в этом районе было для нее крайне нежелательно.

Большую роль в обострении ближневосточного кризиса играла Германская империя — новое милитаристское государство, образовавшееся в результате победоносных войн Пруссии против Австро-Венгрии и Франции. Вдохновителем агрессивной политики германской буржуазии и юнкеров-помещиков был канцлер О. Бисмарк, всеми средствами добивавшийся установления германской гегемонии в Европе. Бисмарк понимал, что этого нельзя достигнуть, не поставив еще раз на колени Францию, мечтавшую о реванше за поражение в войне 1870–1871 гг. Подготовляя превентивную войну с Францией, Германия стремилась изолировать ее от России и Австро-Венгрии. Как только разразился ближневосточный кризис, германские правящие круги, внешне соблюдая нейтралитет, приложили немало усилий, чтобы столкнуть Россию с Турцией, Англией и Австро-Венгрией и тем самым получить свободу действий в отношении Франции. В разговоре с Н. П. Игнатьевым Бисмарк «сулил полную поддержку свою России в восточном вопросе, не только дипломатическую, но и материальную, войском и деньгами, если только мы предоставим Германии беспрепятственно расправиться с Францией. Не остается никакого сомнения в том, что Бисмарк точит зубы на эту ненавистную для него Францию; ему хочется доконать ее, пока еще она не окрепла и пока в Германии еще не остыл воинственный пыл» [61] Дневник Д. А. Милютина, т. 2, стр. 144. . О намерении правительства Германии в период ближневосточного кризиса изолировать Францию от ее возможных союзников, в первую очередь от России, писал в своих мемуарах и германский посол в Петербурге Швейдниц: «Я понял, что мое правительство рассматривает турецкие неурядицы никак не в смысле гуманности и хозяйственной целесообразности, а хочет использовать их в чисто политических видах, а именно создать такую группировку держав, которая на долгое время исключила бы возможность образования цепи европейских соглашений или коалиций, враждебных для нее» [62] Denkwurdigkeiten des Botschafters General von Schweidnitz. Berlin, 1927, S. 369. .