Бэзил Лиддел Гарт - По другую сторону холма

Блюментритт сказал (а другие генералы подтвердили его слова): «Тот факт, что Гитлеру удалось доказать свою „правоту“ генералам, совершенно вскружил ему голову — стало гораздо труднее с ним спорить и пытаться что-то доказать». Поэтому в итоге 13 мая оказалось для генералов — и для Германии в целом — более несчастливым, чем для Франции.

Счастье начало изменять немцам неделей позже.

Двигаясь на север, танковый корпус Гудериана направлялся к Кале, тогда как корпус Рейнхардта к западу от Арраса двигался к Сен-Омеру и Дюнкерку. В ходе наступления Гудериана 22 марта была окружена Булонь, а на следующий день и Кале. В итоге он вышел к реке А у Гравлина, почти в десяти милях от Дюнкерка, последнего порта, оставшегося в руках британских экспедиционных сил, пока их основные части были все еще заняты в Бельгии. Корпус Рейнхардта также вышел к реке и каналу Эр — Сен-Омер — Гравлин. На тот момент двадцатимильный участок вдоль реки А от Гравлина до Сен-Омера охранял только один британский батальон, а примыкающий к нему участок шириной шестьдесят миль вдоль канала в глубь территории охранялся не намного лучше. Многие мосты еще не были взорваны и даже не были подготовлены к разрушению, поэтому 23 марта немецким танкам не составило никакого труда переправиться через канал сразу во многих местах, а ведь, как сообщал Горт в своем докладе, это было «единственное препятствие на пути танков на фланге». После их уже ничто не удерживало и не мешало перерезать все пути отступления англичан к Дюнкерку.

В такой критический момент Клейст получил приказ остановиться у канала. По поводу этой остановки были разные толкования, как и по поводу ее причин, но существующих документальных свидетельств и воспоминаний свидетелей достаточно для утверждения, что остановились войска действительно по приказу свыше. Приказ буквально спас англичан, хотя их положение казалось безнадежным.

Клейст сказал, что, получив приказ, счел его бессмысленным. «Я решил проигнорировать его и продолжить наступление к проливу. Мои бронеавтомобили уже вошли в Азбрук и перерезали англичанам пути к отступлению. Позже я услышал, что тогда в Азбруке как раз находился главнокомандующий британских войск генерал Горт. Но затем последовал еще более категоричный приказ отойти за канал. Мои танки простояли трое суток».

Гудериан рассказывал: «Мои протесты не только оставались без внимания, но даже напротив — ненавистный приказ повторили. Фельдмаршал фон Браухич, которого я после французской кампании спрашивал, почему он согласился остановить танки под Дюнкерком, сказал, что это было сделано по приказу Гитлера; при этом сам Браухич надеялся, что кто-нибудь да ослушается». Но даже Гудериан вряд ли осмелился бы пойти наперекор недвусмысленному приказу под страхом увольнения с военной службы.

Тома, главный танкист генерального штаба, рассказал мне, что как раз находился среди танков Гудериана у Берга, откуда мог даже непосредственно наблюдать за происходящим в Дюнкерке. Он отправил в штаб ОКХ радиограмму, в которой просил разрешения выслать танки вперед, но получил отказ. Вспоминая о поведении Гитлера, он с горечью признавал: «Бесполезно разговаривать с дураком. Гитлер лишил нас надежды на победу».

Тем временем британские войска устремились обратно к Дюнкерку, воздвигая оборону для прикрытия своего отступления. Немецким танковым командирам оставалось только сидеть и наблюдать, как англичане ускользают прямо из-под носа.

«Через три дня запрет отменили и наступление против усилившего оборону противника возобновилось, — сказал Клейст. — Но едва оно набрало силу, как последовал очередной приказ Гитлера. Я должен был свои войска вывести и направить на юг для атаки на остатки французской армии, организовавшие импровизированную оборону вдоль Соммы. Занять Дюнкерк предстояло пехотным частям, пришедшим из Бельгии, но это случилось уже после того, как Дюнкерк покинули англичане».

Через несколько дней Клейст, повстречавшись с Гитлером на аэродроме в Камбре, осмелился сделать замечание, что была упущена замечательная возможность взять Дюнкерк до бегства англичан. Гитлер ответил: «Возможно, и так. Но я не хотел посылать танки в болота Фландрии, а англичане в течение этой войны уже не вернутся».

Другим Гитлер давал иные объяснения — якобы много танков вышло из строя из-за механических поломок, и он хотел собраться с силами и укрепить позиции, прежде чем нанести окончательный удар. Также фюрер говорил, что намеревался собрать все свои танковые силы для последующего наступления на остатки французской армии.