Бэзил Лиддел Гарт - По другую сторону холма

Немецкие танковые силы, не считая кратковременной задержки на Уазе, двигались на запад так стремительно, что противники были совершенно сбиты с толку. В качестве примера Клейст привел следующий случай: «Я находился уже на половине пути к морю, когда один из моих штабных офицеров показал мне отрывок сообщения французского радио, в котором говорилось, что командующий 6-й армией на Маасе смещен со своего поста, а на его место назначен генерал Жиро, который возьмет ситуацию под свой контроль. Я как раз читал этот доклад, когда дверь открылась, и в комнату вошел красивый французский генерал. Он представился и сказал, что выехал на бронированном автомобиле туда, где должна была находиться его армия, а попал прямо к нам. Он не ожидал, что мы будем находиться так далеко. С англичанами я впервые встретился, когда мои танки наткнулись на их пехотный батальон, вооруженный холостыми патронами для полевых учений. Таков был случайный эффект нашего неожиданного появления». Немцы обрушились, словно поток воды на районы, в которых располагались части британских экспедиционных сил, в то время как основные силы союзников находились еще в Бельгии.

Клейст продолжал: «В целом наше наступление после прорыва не встречало серьезного сопротивления. Танковый корпус Рейнхардта вступил в небольшую стычку под Ле-Като, но это единственный достойный упоминания инцидент. Танковый корпус Гудериана, шедший южнее, 20 мая дошел до Аббевиля, расколов, таким образом, союзнические армии. Моторизованные дивизии Витерсхайма шли по пятам за Гудерианом и своевременно подавляли сопротивление в секторе вдоль Соммы от Перонны до Аббевиля, а Гудериан уже на следующий день повернул на север». [8] Впрочем, сам Гудериан утверждал, что повернул на север только 22 мая: «Из-за отсутствия приказов 21 мая пришлось остановиться». Но свои передовые части он вывел на линию реки Оти, чтобы подготовиться к наступлению на север. Он уже отрезал британские экспедиционные войска от базы и теперь собирался отрезать путь отступления к морю.

Пока группа Клейста продвигалась вперед по Франции, его фланговые отряды по очереди менялись, чтобы сохранить импульс наступления. Пехотные корпуса двигались позади танковых и поступали в его распоряжение на день-два, занимая оборонительные позиции по флангам. Но на поздних стадиях скорость танков возросла настолько, что образовался опасный интервал между ними и пехотой. В этот интервал неожиданно вторгся небольшой отряд англичан.

Рундштедт рассказывал мне: «Критический момент наступил, когда мои войска уже вышли к Ла-Маншу. Он был спровоцирован контрнаступлением англичан на юг от Арраса по направлению к Камбре, которое они предприняли 21 мая. В течение некоторого времени существовала угроза, что наши танковые дивизии окажутся отрезанными от пехотных дивизий поддержки. Ни одна контратака французов не несла такой серьезной угрозы, как эта». (Мне было интересно узнать, сколько беспокойства доставил этот инцидент немцам, едва не сорвав их наступление, тем более что атакующие силы были очень малы — небольшая часть 50-й Нортумбрийской дивизии генерала Мартела, а также 4-й и 7-й батальоны королевского танкового полка. Понятно, что если бы вместо батальонов было две бронетанковых дивизии, то они вполне могли бы парализовать все наступление немцев).

Это была последняя попытка прорвать сеть, которую немцы раскинули в тылу находившихся в Бельгии армий союзников, — сеть, которую они скоро начали затягивать еще плотнее. В нее удалось поймать основную массу французских войск на левом крыле, а также бельгийцев; англичане ускользнули из нее только благодаря «Дюнкеркскому чуду» — тому самому событию, которое кажется совершенно невероятным сейчас, после войны, как казалось невероятным и в то время. Ибо это было следствием личного приказа Гитлера.

Вплоть до того момента вторжение шло по плану, который принял Гитлер вопреки сомнениям своего высшего военного руководства. Но сомнения их были вполне оправданны, если оценивать успех событий исходя из вероятностных расчетов. Ни один разумный расчет не основывался бы на предположении, что французский главнокомандующий допустит грубейшую ошибку, оставив основную линию наступления практически неприкрытой, и направит армии левого крыла в центральные области Бельгии, чтобы встретить угрозу там. Если бы не эта невероятная оплошность и не исключительная смелость Гудериана, то наступление Гитлера почти неизбежно имело бы ограниченный успех. Если бы немцы прошли лишь французскую границу и были остановлены на небольшом расстоянии от нее, то весь ход войны, да и мир сегодня, был бы совершенно иным.