Саад Шазли - Форсирование Суэцкого канала

Нашим первым шагом было провести всестороннюю проверку точности учетных карточек. Затем мы внедрили автоматизацию и компьютеры, чтобы можно было призывать резервистов по частям, по дате демобилизации со срочной службы, по военной специальности и даже по второй военной специальности. Следующим шагом было открытие 100 мобилизационных центров в наиболее густонаселенных районах страны. (План состоял в создании 300–400 таких центров по всему Египту). Солдат, переходящий в резерв, должен сдать свое обмундирование на ближайшем мобилизационном пункте. Когда его призывают, он отправляется туда, обменивает свою гражданскую одежду на свою военную форму и отправляется в свою регулярную часть, где выполняет свои прежние обязанности среди своих старых знакомых. Со временем он направляется в специально сформированную резервную часть, вооружение и техника которой содержатся на складе и обслуживаются солдатами действительной службы. Мы подсчитали, что эти резервные части смогут начать действовать через 72 часа [1] Случайно узнав о частном визите в Египет начальника Генштаба Швеции, 26 июня 1972 года я пригласил его на ланч в наш офицерский клуб. Мы говорили о военных делах; но, когда я попросил его объяснить мне систему мобилизации в Швеции, он извинился, сказав, что Швеция строго нейтральная страна. Я оставил эту тему. Вернувшись домой, он, должно быть, понял, как много есть публикаций по этому вопросу. 4 августа он прислал мне письмо с приложением статей об этой системе и приглашением прислать двух офицеров на две недели для ее изучения. Я выбрал их на конкурсной основе, объяснил, что я хотел узнать, и 14 октября оба офицера, взволнованные, отправились в Стокгольм. Их последующий доклад убедил меня, что за девять лет в Египте может быть создана одна из самых лучших систем призыва в мире. Я благодарен шведам. .

Наша промежуточная система была введена в действие в июне 1972 года для первой с 1967 года партии новых резервистов. (Нам не удалось в срок создать 100 мобилизационных пунктов, так что не все резервисты попали в эту систему). Вторая партия военнослужащих была демобилизована в конце декабря 1972 года, а третья — в конце июня 1973 года: всего более 100 000 офицеров и рядовых. Мы немедленно стали практиковать обратный призыв. Система работала превосходно. По моим расчетам, резервисту нужно было 48 часов, чтобы явиться в свою прежнюю регулярную часть; но на практике большой процент призванных мог доложить о прибытии в течение 24 часов (я рад был узнать, что обычно это было к большой радости прежних сослуживцев). Части были готовы к бою через 48 часов.

С января по 1 октября 1973 года мы призывали наших резервистов 22 раза, иногда на несколько дней, иногда на две недели, а затем отпускали их. Мы отработали эту систему на практике. Еще важнее то, что противник привык к тому, что мы проводим мобилизацию. Это стало обычным делом.

23 сентября 1973 года мы начали еще одну мобилизацию, говоря резервистам, что их отпустят 7 октября. Еще одну партию резервистов мы призвали 30 сентября, обещая отпустить их 10 октября. В заключение 4 октября мы демобилизовали 20 000 резервистов (часть из них была призвана 27 сентября). Так мы усыпили подозрения противника. Я почувствовал облегчение, но вновь был слегка удивлен. Тщательный сбор информации показал бы, что во время двух последних мобилизаций мы вернули в действующие войска всех, кто был демобилизован с июня 1972 года. Другими словами, наша система прошла испытание войной. Система работала. Иногда я спрашиваю себя: как мы смогли бы обмануть противника, если бы не она?

Солдаты должны доверять тем, с кем они идут в бой. Этот принцип мы положили в основу нашей новой системы мобилизации. Они также должны доверять своему оружию. Я считаю аксиомой, что прежде чем взять на вооружение в боевых частях какое-то новое оружие, идею или концепцию, необходимо показать тем, чьи жизни от этого зависят, как они работают. В противном случае солдаты не буду доверять этим вещам, а значит, будут неправильно использовать их. Я постановил, что взятие на вооружение новых образцов оружия, новых идей и концепций должно проходить в два этапа. Первый состоит в проведении полномасштабного испытания целесообразности их использования в боевых условиях. Вместе с нашими техническими экспертами я посещал эти испытания. Требовалось провести несколько испытаний, чтобы приспособить проект к нашим условиям. Следующий этап включал ряд показов, опять же применительно к боевым условиям, для тех, кого касается новая концепция или устройство. Я посещал и эти показы тоже. Это означает, что темпы внедрения были размеренными, но зато мы добивались понимания и доверия.