Ричард Дженкинс - Вестминстерское аббатство

Правительство Мейджора, непопулярное в стране в целом, пользовалось особой нелюбовью на севере, поскольку отказалось предоставить ограниченную автономию Шотландии и Уэльсу. Возвращение камня — идея, по всей видимости, инициированная министром по делам Шотландии Майклом Форситом — представляло собой грубую попытку купить народное признание. Все осуществили тайно. Мейджор сначала получил согласие королевы (вероятно, она чувствовала, что должна последовать совету своего премьер-министра), а настоятель Вестминстерского аббатства был проинформирован лишь за два дня до того, как Мейджор объявил о решении палате общин. Комиссии по историческому наследию Шотландии приказали, как ни поразительно, забрать камень из Вестминстера и обеспечить его публичную доставку в Шотландию. В прессе появилась версия, что камень перевезли ночью. Как и меч в другом камне, Скунский камень отказывался двигаться, и понадобилось несколько часов, чтобы извлечь его из-под кресла. Старший служащий Шотландского исторического архива трижды расписался в квитанции о получении, а настоятель и собрание каноников, с мрачными лицами и в черных одеждах, молча наблюдали за происходящим.

Мейджор объявил о возвращении камня Шотландии, но вставал очевидный вопрос: «Куда его поместить?» Премьер-министр предлагал Эдинбургский замок, но у общественности было свое мнение — собор Святого Джайлса или Скунский дворец. В конце концов, камень отправился в Эдинбургский замок. Правительство не хотело финансировать это мероприятие сверх необходимого, а замок был неплохо отреставрирован, следовательно, перемещение не требовало дополнительных расходов. И потому сейчас камень покоится на бархатной подушке под стеклом, среди сокровищ шотландской короны. Надо признать, драгоценности Шотландии выглядят неуместным окружением, поскольку святыня внешне представляет собой совершенно обычный камень. Герой Голдсмита, гражданин мира из Китая, не понял бы смысла перенесения камня; он еще подивился бы, увидев отпечаток головы Иакова на этом камне, а так — «чему тут удивляться? И я мог бы подобрать на улице камень и объявить его диковинкой лишь по причине того, что кому-то из королей случилось однажды наступить на него во время процессии». Оторванный от исторических ассоциаций и своего высшего предназначения, заключенный внутри музейной витрины Скунский камень утратил святость. Едва ли кто-то сегодня поверит, что некогда благодаря ему Шотландия считалась великой страной.

Консерваторы потеряли все места в Шотландии на следующих выборах; таким образом, партийного положения жест Мейджора не укрепил. Коронационное кресло хранило этот камень, и перемещение последнего, помимо всего прочего, привело к повреждению уникального средневекового артефакта. Пустое место под сиденьем кресла выглядит совершенно неестественно. Политики уверяют, что тревожатся, как оценит поступок консерваторов история. Премьер-министр, уважающий прошлое хотя бы в малой степени, не допустил бы переноса камня из Вестминстера; премьер-министр, обладающий хотя бы толикой уважения к будущему, подверг бы сомнению символизм своего решения. Немногим нашим деяниям суждена долгая жизнь, даже если речь идет о государственных деятелях; в данном случае сделанное необратимо (хотя камень обязались возвращать в Вестминстерское аббатство для коронаций). Решение премьер-министра Мейджора можно толковать и как олицетворение всей его политики: он оставил после себя (и в аббатстве, и в стране) пустое пространство там, где должно быть нечто основательное.

Джон Мейджор лишил аббатство одного из его памятников, а Тони Блэр, преемник Мейджора, вознамерился, как говорится, «пополнить фонды»: во время похорон принцессы Дианы в 1997 году он читал с кафедры Священное Писание, вопреки всем конституционным прецедентам (представьте себе суматоху, которая возникла бы, попытайся это сделать Маргарет Тэтчер). Казалось, публика благосклонно отнеслась к подобному эксперименту, но тяжеловесность, с которой Блэр читал Послание апостола Павла, должна была более понравиться его врагам, нежели друзьям. Тем не менее, премьер-министр, кажется, был доволен, и когда в 2002 году умерла королева-мать, «Спектейтор» сообщил, что аппарат премьер-министра обратился с просьбой предоставить мистеру Блэру «важную роль» на похоронах. Это заявление резко опровергли на Даунинг-стрит, однако впоследствии факты подтвердились.