Пётр Бицилли - Проблема русско-украинских отношений в свете истории

История не занимается составлением гороскопов. Но взвешивать шансы — ее право, и я не считаю, что превышу свои права историка, если сделаю попытку заглянуть в будущее, — вероятное будущее.

Опасения украинцев, конечно, не лишены совсем основания. Все же, я думаю, что они сильно преувеличены. Русская культура воздействовала не только своим превосходством, но также и тем, что это была культура господствующего общественного слоя. Русская нация строилась сверху, подобно римской. Общерусская культура была связана с общерусской государственностью, она была культурой носителей и деятелей этой государственности. В настоящее время русская культура не сможет оказать областным провинциальным культурам того сопротивления, которое она оказала бы им, если бы России довелось перестроиться на началах федеральной демократии десять лет тому назад. Русские могут этим огорчиться, украинцы — радоваться этому. Во всяком случае, это — факт.

Что касается опасения другого рода, то и его серьезности отрицать нельзя. Географический фактор — палка о двух концах. В географических особенностях России заложены тенденции к ее единству, но эти тенденции смогут проявить себя и подчинить себе ход народного развития лишь при условии использования их рациональным человеческим трудом. Сколь ни необходимы друг другу, для благосостояния целого и частей, Север и Юг, Восток и Запад, все же громадность расстояний, бездорожье, отсутствие капитала, правовая необеспеченность — являются в настоящее время условиями, способствующими своего рода феодализации России, ее расползанию на малые мирки. И если, после освобождения от большевицкого ига, экономическое и правовое оздоровление России пойдет медленно и вяло, то размножение местных провинциальных культур сможет явиться серьезной угрозой не только для подорванной уже общерусской культуры, но и для общерусской государственности. Вместо "трестирования" зон и народностей, может произойти их полное разобщение, материальное и духовное. И именно духовное разобщение будет способствовать материальному.

Опасению этого рода можно противопоставить следующие соображения, имеющие значение, конечно, только при предположении, что здоровые понятия о том, что такое нация и что такое культура, что такое Россия, как особый географический и экономический (в своих потенциях) мир, будут усвоены теми, кому достанется большевицкое наследие: если, после падения большевицкой власти, народы и области России согласятся устроиться на демократическо-федеральных началах, то это, несомненно, создаст почву для национально-культурных столкновений. Нельзя думать, чтобы состояние различных культур протекало в России легче и безболезненнее, чем, напр., в современной Америке, с ее Ку-клукс-кланом и гонениями на цветных, католиков, "восточных европейцев" и т. д., или чем это было в свое время в Австро-Венгрии, а сейчас продолжается в державах-наследницах ее. И все же, я думаю, что, напр., Украина, если в ней разовьется свободно своя, местная, украинская культура, будет, с точки зрения общерусского единства, представлять неизмеримо меньшую опасность, нежели Украина, принудительно украинизованная. И вот почему: 1) Для того, чтобы в Украине создалось свободно свое украинское большинство, потребуется много времени, — гораздо больше, чем для экономического оздоровления России, тем более, что — я повторяю это — на первых порах следует ожидать антиукраинизаторской реакции; процесс хозяйственной интеграции обгонит процесс культурной дифференциация. 2) Надо принять во внимание, что — будем откровенны — тяга к культурно-политическому обособлению есть лишь в известной степени плод интеллигентского идеализма. В очень многих случаях скрытыми душевными двигателями является здесь карьеризм, желание выдвинуться, сыграть роль. Новое государство — это множество новых возможностей: депутатских кресел, дипломатических постов, министерских портфелей. Скромный гимназический учитель в новой столице может рассчитывать на звание академика, ротный командир — на место начальника генерального штаба. Искусственная выделка нации, при неизбежном на первых порах безлюдьи, всегда на руку слабым, неудачникам, в масштабе прежнего большого государства не преуспевавшим. Малым кораблям свойственно искать мелкой воды для плавания. Но в условиях мирного развития, безыскусственного и по необходимости насильственного отстранения "лучших", т. е. способнейших, сильнейших, этого влияния слабых, "худших", опасаться не приходится. "Лучшим" же свойственно стремиться к возможно большему расширению сферы приложения своих сил. Фордам и Рокфеллерам уже и в Америке становится тесно.