Жорж Дюби - История Франции. Средние века. От Гуго Капета до Жанны Д'Арк

Пусть мне будет позволено закончить рассказ об одном из периодов чрезвычайно медленной эволюции структур указанием на одно конкретное событие, на одну точную дату. К вечеру 27 июля 1214 г. завершилась эволюция, длившаяся два века. Все было решено в результате одной битвы. «С тех пор не было никого, кто осмелился бы пойти войной на короля Филиппа, и он жил в великом мире и спокойствии, и все земли пребывали в мире многие годы». Так пишет об этом неизвестный летописец, трудившийся при дворе сира Бетюна. И он был совершенно прав. После Бувинской битвы король Франции мог спокойно восседать на своем троне, не утруждая себя походами, как и подобало человеку в его возрасте. Если вдруг возникала нужда в вылазке конных рыцарей, то у короля был сын, который выступал вместо него. Сыновнее послушание? Вопрос не закрыт. В те времена обычно складывались довольно натянутые отношения между престарелыми сеньорами, не спешившими умирать, и их наследниками. Есть немало свидетельств, заставляющих думать, что принц Людовик, унаследовавший от матери графство Артуа, вел свою собственную политику, а его жена Бланка Кастильская — женщина деятельная и властная, видимо, подогревала его стремление к независимости. Однако тот факт, что Филипп стал первым Капетингом, не допустившим при своей жизни коронования сына, ничего не доказывает. Его отец решился на коронацию сына лишь в последний момент, когда почувствовал, что силы покидают его. Не следует также думать, что после победы при Бувине Филипп мог спокойнее, чем его предшественники, смотреть на будущее династии. В любом роду вопрос о превращении наследника в соправителя решался с учетом конкретных обстоятельств. И, быть может, Филипп Август считал, что его бесспорному наследнику лучше не быть коронованному на то время, пока он отпускает его участвовать в столь рискованных предприятиях, как война в Англии в 1216 году (несмотря на отлучение от Церкви) или крестовый поход против альбигойцев с благословения папы Римского, от которых сам Филипп предпочел воздержаться.

Но воспитать в мальчике моральные качества, необходимые для успешного королевского служения, Филипп, безусловно, постарался. Для юного Людовика парижский священник Эгидий сочинил труд «Принца Честное Зерцало». Он был ему преподнесен в день 13-летия — в 1200 году. Основной персонаж в нем — Karolinus , то есть не кто иной, как сам Карл Великий, который дает отроку пример обладания четырьмя важнейшими добродетелями: силой, справедливостью, осмотрительностью и умеренностью. Филипп позволил записать в «Зерцале» совет принцу: быть менее вспыльчивым, чем был в свое время он сам, а также не жениться на двух женщинах одновременно. На одной из страниц этого манускрипта было изображено генеалогическое древо «нынешних королей Франции». Все они — Капетинги, и их имена в орнаменте из королевских лилий вписаны красными чернилами, начиная с имени Роберт — «многонабожного и грамотнейшего». Заметим, что там нет ни слова о каролингских предках принца Людовика. Автор рукописи не чувствовал необходимости подчеркнуть тот факт, что и мать Людовика, и его бабка еще более облагородили династию, добавив крови, унаследованной от Карла Великого. Ибо ни автор «Каролинуса», ни кто-либо другой не усомнились в том, что принц — законный наследник императора. Такой же, какими были его отец и дальний предок Роберт. В 1204 году в одной из булл папы Иннокентия отмечено: «Все знают, что король Франции происходит из рода Карла Великого». А за два года до того Этьен де Галлардон, один из помощников брата Герена, записал в книге королевской канцелярии пророчество Св. Валери. И не было ни малейших оснований опасаться какого-то спора за корону. Сыну Филиппа Августа предстояло без помех возложить ее на свою голову и взять в руки весь королевский домен, столь удивительно успешно расширенный его отцом. И было еще одно счастливое обстоятельство в судьбе Филиппа Августа наряду со всеми прочими: у него не было брата, с кем ему пришлось бы делиться. Он мог оставить все своему старшему сыну. Следуя обычаю, Филиппу надо было бы один из взятых крупных фьефов, возможно Нормандию, отдать своему второму сыну — Филиппу Юрпелю, если бы тот не был рожден его «лишней» супругой. Конечно, этот сын был легитимирован с благословения папы, но тем не менее все считали его наполовину незаконнорожденным и он мог претендовать только на крохи из отцовского наследства.

В сентябре 1222 года Филипп почувствовал себя плохо. Ради спасения души он начал раздавать свои богатства. В пользу рыцарей, сражавшихся вместе с ним в Святой Земле, и в пользу бедных король пожертвовал все сбережения. Аббатству Сен-Дени достались крест и реликварий вместе со всеми ценностями королевской сокровищницы. Тут были несколько серебряных чаш, три дюжины серебряных кубков, мешок византийских золотых монет и немного драгоценных камней, подаренных королю его близкими — матерью, прелатами и королевским постельничим Готье. Инвентарный список этих ценностей, составленный в 1206 году Гереном, показывает, что королевский двор при Капетингах пока еще отказывал себе в роскоши. Король смог дожить до следующего лета. Он находился в Пасисюр Эр, когда почувствовал приближение смерти. Филипп захотел вернуться в Париж, где бароны держали в это время совет, готовясь к новому крестовому походу. Смерть застала его в пути, в Манте. В «Больших французских хрониках» помещен текст надгробного слова, которым он мог бы быть доволен: «Он чудесным образом умножил и расширил королевство Франции [авторы все еще не видят различия между королевством и королевским доменом]; он совершил чудо, поддержав и сохранив и сеньории, и право, и все благородство короны Франции… Он неизменно был защитником Святой Церкви, оберегая ее от всех посягательств. Он защитил церковь Сен-Дени де Франс и хранил ее более всех прочих, как свой дом, особливо возлюбив ее, и, много раз внося свою лепту, свидетельствовал свою неизменную приверженность этой церкви и ее святым мученикам. С младых лет своих он был хранителем и ревнителем веры христианской. Он принял знак того креста, на коем Господь наш распят был, пришил на плечи свои, чтобы идти освобождать Гроб Его и потрудиться, и муки принять во имя Господа. И пошел он за море с большою ратью воевать против врагов креста и трудился там честно, не жалея сил, до взятия города Акры… И был он щедр на милостыню, где только мог».