Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

На основании lex majestatis разбирались дела о заговорах против Августа. Первый из них был организован в 31 г. до н. э. Марком Эмилием Лепидом, сыном триумвира, раскрыт Меценатом, исполнявшим в тот период должность префекта Рима и заместителя Октавиана в Италии (Tac. Ann., VI, 11), который обвинил молодого Лепида в заговоре, а его мать — в укрывательстве. Лепид был схвачен, отправлен к Августу в Акциум и там казнен (Vell., II, 88; App. B. C., IV, 50). В 23 или 22 г. до н. э. за оскорбление величия были осуждены Фанний Цепион и Варрон Мурена, организовавшие новый заговор. Дело разбиралось в сенате, [338] По Р. А. Бауману (Tiberius and Murena // Historia. XV, 1966 P. 421) — в quaestio majestatis . Однако традиция рассмотрения дел о laesa majestas в сенате должна была развиться уже при Августе. Во всяком случае, именно в сенате слушались первые из известных нам дел о laesa majestas при Тиберии (Tac. Ann., I, 73–74; II, 27–32). Маловероятно, чтобы Тиберий, в начале своего правления стремившийся опереться на авторитет Августа и во всём следовавший его примеру, осмелился грубо нарушить традицию в столь важном вопросе. Как бы то ни было, перенесение дел о laesa majestas из quaestio majestatis в сенат не повлекло за собой дальнейших изменений юридической процедуры, поскольку правила ведения дел в judicium publicum и in senatu в основном совпадали. См.: Mommsen T. Romische Staatsrecht. Bd. I. Leipzig, 1887. S. 121ff. а обвинителем Цепиона был Тиберий, тогда еще только начинавший свою политическую карьеру (Vell., II, 91, 93; Suet., Aug., 19, 66; Tib., 8).

К сожалению, состояние наших источников не позволяет датировать дело Цепиона и Мурены более точно. Восходящая к Диону Кассию (LIV, 3, 2) традиционная датировка процесса — 22 г. до н. э., - оспаривается рядом исследователей. Х. Дессау, М. Гельцер, Т. Аткинсон и др. отождествляют организатора заговора с консулом 23 г. до н. э. Авлом Терренцием [Варроном] Муреной, имя которого упоминается в Капитолийских Фастах (CIL., I, 2, 1, р. 28), и предлагают отнести суд над ним к году его консульства. [339] Dessau H. Geschichte der romischen Kaiserzeit. Bd. I, 1924. S. 50; Gelzer M. Iulius (Tiberius) // RE. Bd. X, 1917. Sp. 481; Atkinson T. Constitutional and legal aspects of the trials of Marcus Primus and Varro Murena // Historia. IX, 1960. P. 462; Syme R. The Roman revolution. Oxford, 1939. P. 325, n. 5, P. 333, n. 3. Р. А. Бауман в специальной статье отстаивает правильность традиционной датировки, но, на наш взгляд, его аргументация недостаточно убедительна.

Основываясь на известии Светония (Tib., 8) о том, что обвинителем Фанния Цепиона, сообщника Мурены и бывшего легата республиканского полководца Гая Кассия, был никто иной, как Тиберий, Р. А. Бауман утверждает, что данный факт не мог иметь места в 23 г. до н. э., когда Тиберий исполнял должность квестора. По римским процессуальным нормам магистрат не имел права выступать в роли обвинителя в quaestio perpetua или в сенате до истечения срока своих должностных полномочий, следовательно, заключает Р. А. Бауман, Тиберий не мог обвинять Цепиона в 23 г. до н. э. Процесс Цепиона, таким образом, должен быть отнесён к 22 г. до н. э., в соответствии с датировкой Диона Кассия. Тогда же состоялся, по его мнению, и процесс Мурены, так как невероятно, чтобы соучастник заговора, Мурена, был осуждён раньше, чем республиканец Цепион, его вдохновитель и организатор. [340] Bauman R. A. Tiberius and Murena. S. 420–431.

Однако Р. А. Бауман явно не учитывает того обстоятельства, что в случае Цепиона и Мурены речь шла об опаснейшем государственном преступлении — покушении на жизнь принцепса. Август, безусловно, был в состоянии легко обойти неудобные для него правила римского судопроизводства, и Тиберий мог также свободно обвинять Цепиона в 23 г. до н. э., как и в 22.

Другое допущение Р. А. Баумана, что суд над Цепионом непременно должен был предшествовать процессу Мурены, также, очевидно, не принадлежит к числу обязательных. Всё же было бы неверно совсем отбросить датировку Диона Кассия, так как отождествление заговорщика-Мурены с Муреной-консулом является, по существу, лишь предположением. Упомянутая выше надпись с его именем (CIL., I, 2, 1, р. 28) повреждена, и возможны различные варианты её восстановления; что же касается литературных источников, то в них имя организатора заговора встречается в нескольких вариантах: Murena (Suet., Aug., 56, 66; Sen. De clem., I, 9, 6; De brev. vit., 4, 5); Licinius Murena (Dio., LIV, 3, 4); L . ( Lucius ) Murena (Vell., II, 91, 2; Suet., Aug., 19; Tib., 8; De gramm., 9); Varro (Tac. Ann., I, 10); и, наконец, Licinius (Hor. Odes., II, 10). Неудивительно, поэтому, что не только дата и обстоятельства процесса, но даже сама личность заговорщика Мурены определяется различными исследователями неодинаково. [341] См.: Dessau H. Geschichte der romischen Kaiserzeit. S. 50; Syme R. 1) The Roman revolution. P. 325 n. 5, 333 n. 3; 2) Tacitus. Vol. I. Oxford, 1958. P. 366; Grant M. From imperium to auctoritas. Cambridge, 1946. P. 83–84; Atkinson K. Constitutional and legal aspects of the trials of Marcus Primus and Varro Murena. S. 459–472; Bauman R. A. Tiberius and Murena. S. 420–432.