Давид Ортенберг - Сорок третий. Рассказ-хроника.

— Вы что, хотите, чтобы нам попало от Суслова?

Тогда автор, державший в руке за спиной только что вышедшую мою книгу «Время не властно», раскрыл ее там, где начинался очерк о Гроссмане. Изумленным издателям ничего не оставалось, как поднять «руки вверх» и выпустить книгу.

Я перечитываю романы Василия Гроссмана «За правое дело» и «Жизнь и судьба» о Сталинграде, книги с драматической судьбой, сегодня признанные классикой. Да, впечатления и переживания тех незабываемых сталинградских дней и ночей опалили его душу… В письме, отправленном жене в конце декабря 1942 года, Василий Семенович писал: «… Ты знаешь, меня радует, что в жизни у меня складывается так: когда я работал в Донбассе, то уже работал на самой глубокой, на самой жаркой и газовой шахте — Смолянка-2, а когда пришло время пойти на войну, то оказался я в Сталинграде — и я благодарю судьбу за это. Только здесь можно понять, ощутить, увидеть войну во всем ее величественном, трагическом размахе».

14 января.Новые сообщения об освобождении ряда крупных населенных пунктов. Евгений Габрилович в передовых частях — не зря присланный очерк называется «По следам противника».

На одной из станций писатель встретил военного инженера Пушкова. Тот рассказал ему о боевой жизни железнодорожного отряда. Во время отступления наших войск отряд, взрывая пути, попал в окружение. Он доблестно сражался с врагом, уничтожил танк, перебил немало немцев, но и сам понес потери. Похоронив погибших товарищей, отряд прорвался через вражеское кольцо. А теперь те же бойцы, которые разрушали полотно железной дороги, заняты его восстановлением. Такова диалектика войны!

Вместе с Пушковым писатель обошел участок отряда, видел, как беззаветно трудятся воины-железнодорожники в эту адскую непогодь, по колено в снегу, недалеко от могил своих товарищей, и с добрым чувством написал о них.

И еще об одном эпизоде рассказал Габрилович. Был он в кабардинской деревушке в тот день, когда на центральной площади со всеми почестями хоронили героя, взорвавшего штаб немецкого батальона. Двумя неделями раньше, когда немцы заняли деревню, какой-то человек пробрался ночью к штабу и бросил в окно противотанковую гранату. Часовые успели схватить храбреца. Он был жестоко избит, а затем повешен на площади. Так и висел окаменевший на морозе труп до того дня, когда в деревушку вошли наши. Кто был этот человек? Этого никто не знал. На нем был поношенный пиджак и пальтишко. В карманах ничего не обнаружили. Четыре человека несут сколоченный наспех гроб к могиле. Залп — салют. Мужчины-кабардинцы снимают свои папахи, гроб медленно опускается под звуки траурного марша в могилу.

Завершают этот эпизод патетические строки:

«Спи мирно, герой! Имя твое неизвестно, но память о тебе будет жить вечно!»

Уже в ту пору рождались слова, которые после войны были начертаны у Кремлевской стены и в других городах рядом с вечным огнем: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен!»

Вот уж несколько дней район Зимовники переходит из сводки в сводку. Одно это уже говорит о тяжелых боях. О происходящем там рассказал Василий Коротеев в корреспонденции «Зимниковская операция», и о трофеях упомянул. Обычно в таком репортаже перечисляются число захваченных танков, пушек, пулеметов и другая боевая техника. А на этот раз мы захватили 900 тысяч пудов зерна, 5 тысяч голов скота. Пожалуй, впервые в сводках за войну появились такого рода трофеи. Тоже очень нужные!

В своем жанре продолжает комментировать сталинградские события Илья Эренбург. Материал для его выступления предоставили немецкие газеты. Любопытна, например, выдержка из свежего номера «Ангфрида»: «В величии наших побед можно убедиться в бюро путешествий. Еще несколько лет тому назад путь от Берлина до восточной границы был коротким, билет стоил всего 5 марок 20 пфеннигов.

Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть, сколько километров должен проделать курьерский поезд, чтобы довезти путешественников из Берлина в Сталинград. Служащий бюро путешествий любезно вам ответит, что из Берлина до Нальчика — 2387 километров и билет стоит 62 марки».

Это было напечатано в новогоднем номере немецкой газеты. И убийственная реплика писателя: «Из Нальчика «туристы» удирали пешком… Под Сталинградом туристы не мечтают больше о «курьерском» «Сталинград — Берлин»… Унтер-офицер Эрнст Кох пишет приятелю: «Мы здесь, как колбаса, которую варят в котле…» Колбасникам пришлось перейти на положение колбасы».