Виталий Ларичев: Колыбель предков

Это заключение, пожалуй, не менее неожиданно, чем само открытие в Сибири предков каменного века, отстоящих от современности на 2,5 миллиона лет. То и другое фантастично, ибо сделанные выводы опираются на факты, а зазвучать их по настоящему может лишь, конечно же, достаточно развитое воображение исследователя старины. Правда, в археологии, претендующей на статус строгой по точности науки, фантазии не поощряются. Но в таком случае стоит напомнить, что величайшие из открытий в науке о древностях принадлежат все же как раз тем, кого в свое время принимали за фантазеров. Вспомним того же Шлимана с его дерзкой уверенностью, что Троя — не миф, пересказанный Гомером, а историческая реальность. Вот почему фантазию в научном творчестве можно считать сродни волшебному вдохновению поэта, без чего мысль и чувства становятся бескрылыми. Поэтому, если чего и не хватает сейчас археологии, когда решается вопрос об интеллекте древних, так это того, о чем великий физик Нильс Бор говорил, обсуждая одну из теорий: «Это, конечно, сумасшедшая теория. Однако она мне кажется недостаточно сумасшедшей, чтобы быть правильной новой теорией».

Все это означает, что находки Ю. А. Мочанова в Диринг-Юряхе не просто из ранга мировых по научной ценности. Результаты его поисков следует оценивать предельно высоко — как эпохальное, поскольку они ломают привычные представления с той же безжалостной основательностью, с какой вдребезги взрывали окаменевшие догмы столь же великие археологи, как и великие мученики «фантастических идей» прошлого — Буше де Перт, первооткрыватель древнекаменного века и его искусства, Карл Фульротт и Эжен Дюбуа, кому принадлежит честь открытия первых черепов обезьянолюдей, дон Марселино С. де Саутуола, кто первым по достоинству оценил пещерную живопись палеолита, и, наконец, Луис Лики, вынесший возраст человечества за пределы границ полутора миллиона лет. Важно при этом заметить, что оспаривать выводы Ю. А. Мочанова становится все труднее. Отдавая отчет о серьезности последствий открытия в Диринг-Юряхе, он продолжает исследования с достойным поднятым проблемам размахом, скрупулезностью и точностью: к 1986 году площадь раскопа достигла 10 000 квадратных метров; с них удалено около 25 000 кубических метров мерзлого грунта; на стойбище обнаружено более 2000 каменных изделий; для уточнения геологической ситуации на террасе пробурено 9 скважин, глубина которых достигает 50 метров; на всей территории работ проведена детальная аэро- и наземная геофизическая съемка и посредством геофизических методов уточнены мощности и положения пород; с помощью радиолокационной аппаратуры «просвечен» весь район Диринг-Юряха; к изучению полученных материалов подключены геологи, геоморфологи, мерзлотоведы, почвоведы, специалисты по пыльце растений и древнейшим водорослям.

Что надо еще?

Чтобы достойно противостоять заключениям Ю. А. Мочанова, критикам-оппонентам, которые, как он говорит, «не приведя конкретных фактов, просто сомневаются — и только», следует теперь или повторить его научный подвиг, или (что значительно проще) все же учесть, наконец, горький опыт, изложенный в этой книге, и проявить благоразумную осторожность при здравом размышлении: а не начало ли это очередной научной драмы, которая будет развиваться далее по теперь уже тривиальному сценарию: 1) открытие; 2) отклонение значимости его теми, кто думает, что они лучше представляют существо дела и ответственнее оценивают ситуацию, чем тот, кто ведет само исследование; 3) реальность открытия становится очевидной, но право «признать» его присваивают себе те, кто более всего противился этому. Между тем исследования на Диринг-Юряхе продолжаются, и Ю. А. Мочанов, раздумывая над материалами открытия, подбросил еще один материал для дискуссий: он объявил о том, что «исследователи, очарованные блеском и количеством антропологических и археологических находок в Африке, несправедливо считают, что они уже нашли там прародину человечества». В действительности же, как справедливо и полагали в конце прошлого и в начале нынешнего века М. Вагнер, М. Мюллер, А. Катрфаж, Г. Осборн, В. Д. Мэтью, Д. Баррел, А. В. Грабо, Д. Блэк, П. П. Сушкин и Г. Ф. Дебец, ее следует искать на севере, в зоне Центральной, Восточной и Северной Азии. Ю. А. Мочанов рассуждает так: «Называть Север прародиной человека — слишком невероятно. Но это только на первый взгляд. Мне же представляется, что столь суровая сейчас и тогда Центральная Якутия также может претендовать на роль прародины. Выскажу даже более крайнюю мысль: у Севера больше шансов считаться прародиной, чем у Африки. Именно холод мог активизировать все биологические ресурсы, заложенные в организме наших предков, заставил их развиться быстрее. Вероятнее всего, эти экстремальные условия способствовали качественному скачку в развитии человека, появлению разума. Стабильные благоприятные условия Африки и других тропических районов вряд ли могли служить стимулом для такого развития, какого потребовал от человека Север. Северная или внетропическая гипотеза прародины человека (и это уже без всяких сомнений) требует переосмысления уже утвердившихся представлений о месте, времени зарождения человека, путях его расселения на нашей планете. Мне представляется, что прародина человечества может находиться в тех областях высоких широт, где в последние, скажем, 10 миллионов лет достаточно резко ощущалось похолодание, но не было покровного оледенения. К ним в первую очередь можно отнести Центральную Азию и Средне-Сибирское плоскогорье, где находится Диринг-Юрях».