Виталий Ларичев - Колыбель предков

Когда Лики спросили, как объяснить столь быструю смену концепций и почему не исчезают разногласия, касающиеся проблем происхождения человека, он ответил так:

— Теории о предыстории и древнем человеке изменяются постоянно по мере того, как мы узнаем о новых находках. Единственная пока что находка презинджантропа может пошатнуть давно установившиеся концепции. Но еще очень много белых пятен в цепи эволюции человека, а отдельные звенья этой цепи отделены друг от друга сотнями тысячелетий. Не исключено, что мы найдем еще что-либо более древнее, чем Homo habilis, но пока что должны по-настоящему принять это открытие и признать его наиболее древний возраст….

Но свидетельствовало ли это о человеческом статусе презинджантропа, помимо чисто антропологических наблюдений, раскрывающих его более высокую эволюционную ступень по сравнению с уровнем, достигнутым зинджантропом? При большем, чем у зинджа, объеме мозга следовало прежде всего предполагать умение изготовлять орудия. Действительно, на жилой площадке презинджантропа удалось найти небольшие грубо оббитые гальки и сколы со следами целенаправленной ретуши. Часть из них лежала кучками, представляющими собой своеобразные склады готовых изделий или сырья. Презинджантроп предпочитал использовать для изготовления орудий кварц, за которым ему приходилось совершать походы не ближе, чем за три километра. Судя по небольшим размерам орудий, презинджантроп не отличался крупными размерами. Он был мал и, очевидно, относительно слаб физически. Лики, кроме того, усмотрел на одном из обломков костей следы износа, что дало ему возможность определить его как инструмент для обработки кожи. Пожалуй, этот вывод — следствие увлечения археолога, однако умение презинджантропа изготовлять и использовать инструменты из камня не вызывали сомнений. Поэтому оправданным стало новое имя, которое получил презинджантроп — Homo habilis, «человек умелый». Фаунистические остатки, обнаруженные при раскопках территории стойбища, позволили уяснить, на кого предпочитал охотиться древнейший гоминид. Картина открылась совершенно неожиданная — помимо костей крупных черепах, «рыб с кошачьей головой» и птиц ничего более найти не удалось. Лики определил такое явление, как весьма интересное и примечательное. По его мнению, презинджантроп настолько неопытный, слабый и беспомощный охотник, что помимо медленно передвигающихся черепах и рыб, да птиц, не умеющих летать, он никого другого из возможных жертв успешно преследовать не мог. Человек на стадии презинджантропа робко вступал на стезю охоты и использования искусственно изготовленных орудий. Зинджантроп, по заключению Лики, умел уже преследовать не только мелких степных животных, но и молодняк крупных — лошадей и антилоп.

С открытием презинджантропа научные приключения в Олдовэе не закончились. Поистине 1960 год грозил окончательно доконать треволнениями семейство Лики! Если каньон стал столь щедрым, что за два года представил в распоряжение антропологов на выбор двух представителей недостающего звена из горизонта древнейшей на Земле олдовэйской культуры, то почему бы ему «не позволить» открыть череп шелльского человека? Ведь, по существу, после находки зинджантропа и презинджантропа, представляющих дошелльскую культуру возраста не менее 600 000 лет, и открытия в предшествующие десятилетия остатков синантропа и питекантропа, обезьянолюдей ашельской культуры, отстоящей от современности на 250 000 лет, осталась вакантной одна единственная ступенька в хронологической таблице ранней поры древнекаменного века — шелльская культура, человек которой по-прежнему был для палеоантропологов таинственным незнакомцем. Со времени открытия во Франции первых шелльских рубил в сороковые годы прошлого века археологи пытались найти костные остатки обезьяночеловека, который первым научился делать двусторонне обработанные орудия типа рубил, или, иначе говоря, ручных топоров. Но, увы, ни в Европе, ни в Южной Африке, где эта культура широко распространена, не удавалось обнаружить черепа шелльца. Шелльский обезьяночеловек упорно отклонял настойчивые призывы прийти на долгожданное свидание с археологами и познакомиться. Лишь в Олдовэе в 1954 году появилась надежда на желанную встречу, когда Лики удалось найти в одном из шелльских горизонтов два огромных молочных зуба. Но настоящий контакт с шелльцем тогда так и не удалось наладить.

Появление в слое зубов — приятный намек на возможность открытия нечто более значительного. Разве не находка зубов предшествовала удачам в поисках черепов синантропа и питекантропа? Лики решил еще раз попытать счастья и в том же 1960 году начал раскопки слоя, где он некогда нашел шелльские рубила третьей стадии развития культуры. Жилая площадка стойбища шелльцев в Олдовэе располагалась недалеко от стоянки зинджантропа, но по уровню склона залегала на шесть с половиной метров выше последней, что свидетельствовало о ее значительно более позднем возрасте. Работа по изучению культурного слоя эпохи шелля подвигалась успешно. Лики сразу же наткнулся на великолепные россыпи каменных орудий, среди которых преобладали различные рубила. В особенности замечательным изобретением шелльцев по части охотничьего снаряжения стали боласы, каменные шары, завернутые в шкуру и соединенные по три штуки длинной кожаной лентой или веревкой. Ловко раскрученные над головой и брошенные под ноги мчащегося животного боласы внезапно опутывали его, оно падало на землю и становилось трофеем удачливого охотника. Боласы до сих пор употребляются эскимосами и некоторыми из южно-американских племен индейцев, поэтому можно легко восстановить приемы охоты с помощью такого незамысловатого, но достаточно сложного по конструкции орудия. Кто бы мог думать, что шелльцы почти полмиллиона лет назад сумели изобрести эту снасть и с успехом использовать ее! Однако факт остается фактом — крупные округлые гальки, встречающиеся на стойбище характерными группами, свидетельствовали об этом со всей беспристрастностью. Судя по значительному весу боласов, шелльцы обладали огромной силой.