Хартмут Бокман - Немецкий Орден

Не менее важен в общеисторическом плане и другой вопрос. Как объяснить, что в Средневековье такие огромные владения доставались монашеским братствам; в данном случае — Немецкому ордену, а вместе с тем в разное время и другим монашеским орденам или же епископам и приходским церквам? С одной стороны, это, несомненно, диктовалось благочестием и страхом перед преисподней. Не будет преувеличением сказать, что образ последней, ставший намного более чуждым современному человеку, руководил поступками человека Средневековья. Но и в средние века можно было так заботиться о спасении души, чтобы еще на земле получать за это практическую выгоду; и действительно, церкви, а в данном случае — Немецкий орден, обретали огромные пожалования. Церкви богатели с каждым годом. Но ведь и лица, отдававшие богатства в распоряжение церквей, всего лишь делились с ними своей личной собственностью и, в конце концов, получали небывалую прибыль от этих богатств.

Так что же за люди покровительствовали Немецкому ордену, чем они руководствовались? Ответ на эти вопросы труден, поскольку источников мало.

Почти все лица, что-либо жаловавшие Немецкому ордену на раннем этапе его существования или становившиеся его членами, как правило, упомянуты лишь по имени, и потому их невозможно ни идентифицировать, ни причислить к тем или иным родам или общественным группам. Нет прямых указаний и на мотивы поступков этих людей, хотя жалованные грамоты, как и многие другие средневековые документы, содержат их в так называемой «arenga», дававшей более или менее формальное обоснование правового акта, а в данном случае — акта дарения. Но arenga, или общее обоснование, к сожалению, не содержит конкретных данных.

Возьмем в качестве примера одну довольно раннюю грамоту, изданную в 1207 году, согласно которой группа графов дарит Немецкому ордену один храм в Райхенбахе (Северный Гессен), то есть передает ему права на эту церковь. Arenga такова: так как мы в житейской суете день за днем грешили, нам требуется искупить немало грехов, чтобы в конце концов Творец наш через многих заступников ниспослал нам свою благодать.

Разумеется, в этой фразе нашли отражение мотивы дарителя, но не все. Узнать остальные можно, если попытаться выяснить по другим источникам, каковы были статус дарителя и характер его дарения. В данном, исключительном, случае это возможно. Храм, который группа дарителей передавала Немецкому ордену, вовсе им не принадлежал. Оказывается, вычурная arenga прикрывает сомнительное дельце.

В отдельных случаях удается немного больше приоткрыть политические условия развития Немецкого ордена и получить сведения об участниках этого процесса. В конце концов, многие из них поддаются идентификации, что позволяет сделать выводы из области социальной истории. Нам предстоит обратиться к ранней истории Гессена, баллея Немецкого ордена, а также к тем группам лиц, которые в начале существования орденского баллея Тюрингии выступали дарителями и членами Немецкого ордена.

В обоих случаях речь идет о феномене, который в том или ином виде встречался в других частях империи, на ранних этапах истории других баллеев ордена. Но члены и основатели ордена в балл ее Тюрингия изучены лучше, чем в других регионах. Следует обратиться и к баллею Гессен, поскольку он неплохо документирован и изучен лучше других. Интересен он и тем, что здесь заметно участие Штауфенов в истории Немецкого ордена, проявившееся уже в Палестине (см. с. 26) и обнаружившееся в дальнейшем (см. с. 56–57). Кроме того, здесь мы встречаем такую незаурядную женщину, как святая Елизавета, что придает особый колорит истории этого региона.

История Немецкого ордена в Гессене начинается с упомянутого пожалования ему райхенбахской церкви в 1207 году, то есть тогда, когда орден был едва различим, — прежде всего по причине слабости династии Штауфенов. В то время в Германии о Немецком ордене почти ничего не было известно, и непонятно, почему графы Гессенские решили пожаловать церковь именно ему, а не какому-либо другому монашескому ордену.

Возможно, мысль о пожаловании возникла в среде королевских приближенных. Акт дарения состоялся в присутствии короля Филиппа Швабского, в собрании, на котором было принято решение о подати в пользу тамплиеров и иоаннитов, сражавшихся с неверными в Святой Земле. В 1206 году Филипп Швабский повелел, чтобы Немецкий орден отдал пожалования в имперский лен, и взял орден под свою защиту. Ландграф Герман Тюрингский, брат дарителя, упомянутого первым в грамоте 1207 года, был в числе тех князей, которые в марте 1198 года на съезде в Акре обратились к Папе с просьбой превратить иерусалимский тевтонский госпиталь в духовно-рыцарский орден (см. с. 26). Ландграф Герман назван и среди свидетелей в грамоте 1207 года.