Уильям Додд - Дневник посла Додда

Вашингтон наводнен автомашинами в еще большей мере, чем прежде. По городу трудно не только ездить, но и ходить пешком.

Я потратил почти час, чтобы добраться до магазина, где купил коробку для подшивки писем, хотя этот магазин удален на три квартала от государственного департамента. Сотни и тысячи машин неслись по дороге. Человек, заправивший мою машину, сказал: «В Вашингтоне 700 тысяч автомобилей, а жителей менее 600 тысяч». Я был рад, когда выбрался из города.

Суббота, 4 сентября. Сегодня утром я прочел в «Нью-Йорк геральд трибюн» абзац из моего конфиденциального письма Хэллу, в котором я рекомендовал Прентису Джильберту, нашему поверенному в делах в Берлине, не присутствовать на нацистском сборище в Нюрнберге. В статье приводилась также ссылка на телеграмму, которую я послал ему из Вильямстауна и в которой также резко протестовал против нарушения нашей 150-летней дипломатической традиции – не присутствовать на официальных партийных торжествах в других странах.

Письмо было отправлено за десять дней до моей поездки в Вильямстаун и было адресовано судье Муру для передачи Хэллу с просьбой, кроме Хэлла, никому его не показывать. Теперь оно опубликовано в печати и подано как мое публичное заявление в Вильямстауне вскоре после того, как Джильберт своим присутствием на гитлеровском пропагандистском представлении нацистов нарушил обычай, которого я придерживался в течение четырех лет.

Четверг, 30 сентября. Я ездил в Вашингтон на похороны моего замечательного давнишнего друга доктора Дж. И. Джеймсона, бывшего в течение длительного времени редактором «Америкен хисторикл ревью», а в момент смерти занимавшего должность помощника главного библиографа. Это грустное событие собрало многих моих бывших друзей и коллег по исторической науке. Джеймсон был самым эрудированным историком из всех, с кем мне когда-либо приходилось встречаться. Теперь он ушел от нас в возрасте семидесяти восьми лет.

Понедельник, 18 октября. Отдав распоряжения о некоторых работах Тому Ридеру, рачительному фермеру, арендатору одного из моих домов, я вновь отправился в Нью-Йорк, чтобы еще раз совершить путешествие в Берлин. Государственный департамент подготовил мой отъезд на 20 октября; в пятницу, насколько я помню, Хэлл известил меня о желании президента вновь побеседовать со мной на своей даче в Гайд-парке, штат Нью-Йорк. Моя вторая беседа с ним состоялась примерно в середине сентября. Итак, я попросил сына встретить меня в Нью-Брунсвике, штат Нью-Джерси. Путь был далекий. Я приехал к условленному месту к пяти часам дня. Уильям ждал меня у входа в отель «Вильсон». Он сел за руль и повез меня к себе. Рано вечером мы были в его квартире, тихом уголке, куда не доходит даже нью-йоркский шум. Я собирался лечь спать, когда позвонил секретарь президента и сообщил, что меня будут ждать завтра в одиннадцать часов утра; значит опять предстоит встать рано.

Вторник, 19 октября. Наш путь пролегал по великолепным нью-йоркским аллеям; к роскошной усадьбе президента мы подъехали в половине двенадцатого.

Президент был озабочен международным положением, говорил о японо-китайских делах и о перспективах мирной конференции в Брюсселе, куда в качестве его представителя должен поехать Норман Дэвис. Один вопрос особенно волновал его: смогут ли Соединенные Штаты, Англия, Франция и Россия по-настоящему сотрудничать? Если да, то можно будет остановить японцев и в конце концов принудить европейских диктаторов занять более мирные позиции. Можно ли говорить о шансах на сотрудничество, если Англия до сих пор не может прийти к соглашению с Соединенными Штатами даже по вопросам торговли?

В конце беседы я вновь настоятельно высказался за назначение моим преемником в Берлине профессора Колумбийского университета Шотуэлла. Рузвельт выразил намерение назначить либо Шотуэлла, либо профессионального дипломата Хью Уилсона, работающего в государственном департаменте. Я настаивал на назначении Шотуэлла, ссылаясь на его университетские связи и авторитет ученого в Соединенных Штатах. Президент согласился со мной, но не связал себя каким-либо обещанием.

По окончании беседы Уильям и я были приглашены позавтракать с президентом, его матерью и семейством Делано из Вашингтона. Мы чудесно провели время. При расставании президент вновь сказал мне:

– Пишите мне лично о положении в Европе. Я хорошо разбираю Ваш почерк.

Я обещал писать ему такие конфиденциальные послания, но как обеспечить их передачу ему так, чтобы они не попали в руки шпионов?