Уильям Додд - Дневник посла Додда

Понедельник, 19 октября. Сегодня мы завтракали у сэра Эрика Фиппса, где, к некоторому моему удивлению, почетным гостем был Розенберг, тот самый Розенберг, который в 1933 году был вынужден покинуть Англию, где он занимался пропагандистской деятельностью. Было большое общество, дипломаты и журналисты, среди них весьма умные. Мейснер также присутствовал. У меня была краткая конфиденциальная беседа с сэром Эриком о возможности сотрудничества между демократическими странами в финансовой и торговой областях.

Вторник, 20 октября. Несколько дней назад ко мне пришел один нью-йоркский адвокат, представляющий интересы двух десятков истцов, требующих от Германии уплаты компенсации за имущество, принадлежавшее им и уничтоженное немцами до вступления Соединенных Штатов в мировую войну; он просил моей помощи в передаче его иска правительству. Нет сомнения в том, что американское имущество стоимостью в сотни миллионов долларов было уничтожено немецкими диверсантами в Соединенных Штатах или захвачено германским правительством в Германии. Комиссия из представителей обеих стран работала в течение ряда лет над этим вопросом и пришла к выводу, что несколько миллионов должны быть возмещены. Комиссия прекратила свою работу в 1930 году. Адвокат хотел получить часть компенсации из тех 20 миллионов долларов, которые Германия поместила в казначействе Соединенных Штатов, – около десятой доли того, что было уничтожено.

Я запросил Вашингтон, следует ли мне поднять этот вопрос перед германскими властями. Ответ гласил: «Ничего не говорить и не предпринимать». Но адвокат встретился с Нейратом и другими высокопоставленными лицами. Ему ничего не было обещано, но у него почему-то сложилось мнение, что можно что-то сделать. И вот сегодня капитан фон Пфеффер, представитель генерала Геринга, изъявившего желание удовлетворить часть иска при условии, что Соединенные Штаты продадут Германии в кредит хлопок и медь, торжественно вручил официальный ответ на иск, предъявленный адвокатом. Для поддержания своего достоинства он явился в нацистской форме и в сопровождении лейтенанта. Я дал ему возможность прочитать документ, который принял затем с официальной благодарностью.

Не успели еще эти люди выйти из здания, как вновь пришел адвокат и сообщил о своих трудностях. Я не мог ему ничем помочь. Однако я задал ему вопрос: «Почему же компания „Стандард ойл оф Нью-Йорк“ переслала сюда в декабре 1933 года миллион долларов и этим помогла немцам наладить для военных целей производство бензина из бурых углей? Почему предприятия другой компании, „Интернэшнл харвестер“, находящиеся в Германии, продолжают работать, хотя эта компания не получает никаких доходов в Германии и не может получить компенсацию за свои военные потери?». Он понял мою мысль и согласился, что все это выглядит глупо, а в случае новой войны приведет к еще большим потерям.

Воскресенье, 25 октября. Профессор М. с женой только что вернулись из двухнедельной поездки к дочери, которая с мужем живет вне Германии. Они сказали, что жили на средства своей дочери, так как им не разрешили вывезти с собой деньги.

Оба они начали открыто сетовать на «бедственное положение», в котором находятся университеты и школы. Профессор сказал, что немецкий народ так долго приучали к повиновению и его национальная психология такова, что теперешний диктатор может делать все, что ему вздумается. Немцы подчиняются всему, хотя им очень не по душе то, чему они должны подчиняться. Он сказал, что в университетах исторический, философский, экономический факультеты, а также факультет политических наук почти совершенно развалены. Учебные программы разрабатываются некомпетентными членами нацистской партии, а студентам поручают шпионить за преподавателями. Если студент сообщит что-либо, что придется не по вкусу министерству пропаганды, профессор будет уволен без указания причин. Ничего нельзя сделать, чтобы изменить положение.

Профессор вышел в отставку и получает пенсию или часть пенсии; он больше никогда не сможет преподавать, читать лекции или писать, разве что только с нацистских позиций. Писать правдиво о существующем положении сопряжено с такой опасностью, что никто на это не решится, даже если рукопись не будет опубликована. Он добавил, что методы, применяемые в университетах, распространяются на все школы и что учителями могут быть только члены нацистской партии.

«Наша цивилизация гибнет. Если события будут продолжаться таким же путем, как и в последние три года, то через десять лет положение станет непоправимым. Мы идем напрямик к рабству и варварству», – сказал профессор. Я пробыл у него более часа, слушая его рассказ о жалкой доле его соотечественников. Вскоре после начала разговора фрау М. накинула одеяло на телефонный аппарат, чтобы уберечь мужа от неприятностей.