Александр Мещеряков - Автобиография Юкити Фукудзавы как репутационный ресурс

На самом деле и японская природа не восхищала Фукудзаву. Много путешествуя по стране в молодые годы, он посещал прославленные японскими поэтами места, но они оставляли его совершенно равнодушным — настолько велика была его неприязнь к традиции. Когда молодой Фукудзава направлялся морским путем в Эдо, корабль сделал остановку в Миядзима — месте, известном своей живописностью. Любой японец не преминул бы восхититься тамошними красотами, но вот как описывает это событие Фукудзава: «Никаких дел у меня там не было, но поскольку уж я очутился в этом месте, пришлось отправиться вместе с другими пассажирами осматривать известное святилище. Все пассажиры получили свою долю удовольствия на берегу и вернулись пьяными. Мне тоже хотелось выпить, но у меня совсем не было денег, и потому я вернулся на корабль и поел на борту» (с. 31). В мировосприятии нашего героя доминирует телесность: любовь к визуальному наслаждению он считает свойственной представителям старой никчемной культуры.

Япононенавистнические высказывания Фукудзавы вызывали, разумеется, гнев нативистов; бывали времена, когда он, опасаясь убийства, был вынужден вести полуподпольную жизнь, но тем не менее продолжал последовательно гнуть свою антипатриотическую линию. Он, сын самурая, открыто издевался над самурайскими и японскими обычаями, безжалостно ругал правительство и слыл оппозиционером, очень часто оставаясь в меньшинстве.

Фукудзава имел репутацию бунтаря, входившую в жесткий конфликт с традиционными установками на умеренность и компромисс. Его старческие откровения были призваны еще более укрепить этот образ в сознании публики. Хотя сочинение называется «Автобиография старца Фуку[дзавы]» (что может быть истолковано и как «Автобиография счастливого старца»), автор очень много рассказывает о своих детских и юношеских годах — времени импринтинга и становления личности. Фукудзава предстает на страницах автобиографии как enfant terrible и self-made-man. Он хочет показать, что всегда был ниспровергателем традиций, распространяя свой репутационный образ, сложившийся в зрелые годы, и на первую половину прожитой жизни. Именно репутационный образ — Фукудзава рассказывает только то, что хочет рассказать, он подбирает факты и интерпретирует их с совершенно определенной точки зрения.

Фукудзава вспоминает старые порядки, которые казались ему абсурдными еще в глубоком детстве. Такими же нелепыми представлялись ему и люди прежней закалки: упертые, ригористичные, не способные к усвоению передовых теорий и знаний. Они были ненавистны юноше, и когда в родительском доме собирались гости, он немедленно уходил спать — только чтобы не слышать идиотских разговоров, которые они вели (с. 11) [3] Здесь и далее в круглых скобках приводятся ссылки на страницу следующего издания: The Autobiography of Yukichi Fukuzawa. New York: Columbia University Press, 2007. . Фукудзава отвергал и этих людей, и их мораль. Он с бесподобной для тогдашней Японии легкостью и без всякого зазрения совести нарушал общепринятые моральные нормы, поскольку не считал их носителей полноценными людьми, которым принадлежит будущее. Юный Фукудзава подделывал рекомендательные письма (с. 29–30), выдавал себя за заклинателя и с готовностью получал плату за вознесенные молитвы, в которые он не верил и которых не знал, — вместо них он бормотал какую-то абракадабру (с. 36). Желая покинуть родное княжество Накацу для изучения европейской медицины в Осаке, он написал обращение к главе клана, объясняя отъезд необходимостью изучения военного дела, — такая мотивировка повышала его шансы на разрешение покинуть дом. Предпосылок к этому не было: отец и старший брат Юкити уже умерли, он стал главой семьи, и самурайско-конфуцианский долг велел ему заботиться о нищей матери и крошечной племяннице. Однако «жажда знаний» послужила достаточным оправданием для нарушения моральных норм, и он уехал в Осаку (с. 49). Когда Фукудзаве захотелось обзавестись редкой и дорогостоящей голландской книгой по артиллерийскому делу, он попросил ее у хозяина на пару дней — «просто посмотреть оглавление и картинки», — но вернул книгу через несколько недель, которые употребил на ее переписывание. Наивный хозяин хотел бы приберечь европейские премудрости для себя, но хитрый Фукудзава провел его: боясь разоблачения, он переписывал книгу по ночам. Хозяин и окружающие так ничего и не заподозрили, чему Фукудзава несказанно обрадовался; в этом эпизоде автобиографии он уподобил себя «удачливому вору» (с. 46–48). Обманутые люди привыкли верить слову самурая, Фукудзава с удовольствием этим пользовался. Автобиография престарелого Фукудзавы — это не покаяние в грехах, а их оправдание. Цель оправдывает средства. В данном случае целью выступает получение знаний.