Марк Алданов - Ленин (американский вариант)

Председатель советского правительства проявляет величайшую наглость, когда обвиняет буржуазные республики в неспособности уважать свободу слова. Большевистская власть подавляет малейшие проявления свободной печати с жестокостью, напоминающей времена даже не Николая II, а скорее Николая I.

Наглость Ленинского выступления проявилась ещё больше, когда речь зашла о терроре:

«Убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург является событием всемирно-исторической важности не только потому, что трагически погибли лучшие люди и вожди истинного пролетарского, Коммунистического Интернационала, но и потому, что для передового европейского – можно без преувеличения сказать: для передового в мировом масштабе – государства обнажилась до конца его классовая сущность. Если арестованные, т.е. взятые государственной властью под свою охрану, люди могли быть убиты безнаказанно офицерами и капиталистами, при правительстве социал-патриотов, следовательно, демократическая республика, в которой такая вещь была возможна, есть диктатура буржуазии.

Люди, которые выражают свое негодование по поводу убийства Карла Либкнехта и Розы Люксембург, но не понимают этой истины, обнаруживают этим лишь либо свое тупоумие, либо свое лицемерие. «Свобода» в одной из самых свободных и передовых республик мира, в германской республике, есть свобода безнаказанно убивать арестованных вождей пролетариата. И это не может быть иначе, пока держится капитализм, ибо развитие демократизма не притупляет, а обостряет классовую борьбу, которая, в силу всех результатов и влияний войны и ее последствий, доведена до точки кипения».

Убийство несчастных Карла Либкнехта и Розы Люксембург было непростительным преступлением. Однако правительство Шейдеманна не только не одобряло этого убийства, правительство немедленно приняло меры к наказанию виновных. Немецкому правительству «социалистических патриотов», у большевиков, разумеется, нет веры. Даже при Николае II власти делали всё от них зависящее, чтобы найти и наказать убийц Герценштейна и Иоллоса. Ленин нагло говорит неправду, когда заявляет: «‘Свобода’ в одной из самых свободных и передовых республик мира, в германской республике, есть свобода безнаказанно убивать арестованных вождей пролетариата».

А вот в Советской России правительство не только терпит убийства политических противников, но и само приказывает их совершать, и это совершенная правда. Происходят такие убийства ежедневно. Я сейчас говорю не только о таких оставшихся безнаказанными преступлениях, как убийство Шингарёва и Кокошкина – а расправа с ними была гораздо отвратительнее, чем немецкие убийства, хотя бы потому, что два депутата не были боевиками, арестованными с оружием в руках как Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Шингарёв и Кокошкин были мирными, беззащитными людьми, к тому же нездоровыми. Их подло убили в больнице! Правительству Ленина имена убийц были хорошо известны, их даже публиковали в газетах. Ленин не осмелился или даже не пожелал наказать убийц, хотя от преступления отмежевался. Происходило это в первые дни большевистского строя, когда правительство было ещё относительно мирным. Сейчас аресты происходят ежедневно, люди берутся «государственной властью под свою охрану», только для того, чтобы быть бесчестно и цинично убитыми сотнями по приказу советского правительства, без суда, часто без предъявления формальных обвинений в чём бы то ни было, их участь не фиксируется ни в каких документах. Перед лицом таких событий глава советского правительства смеет лицемерно обвинять немецкое демократическое правительство «социалистических патриотов» в убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург. Это вершина цинизма!

Цитаты из ранних сочинений Ленина, приведённые выше, доказывают ложность его утверждений, что террор был ответом большевиков на преследования (несчастнейшие люди!), на заговор империалистов и на контр-революционные действия. Ленинский террор с самого начала был предумышленным. Но какова же его ценность?

Я не настолько наивен, чтобы думать, что бесстыдство большевиков может им повредить в глазах безразличной публики или «перед судом истории». Политическая жестокость никогда не подвергается осуждению, если достигает цели. В наши дни ненависти и насилия, в нашем мире железа и крови осуждают разве что тех, кто жесток недостаточно. Пролившие больше всего крови удостаиваются звания великих, настоящих, могучих . Сумевшие же обойтись без кровопролития запоминаются слабыми, неспособными, бессильными . Обычный упрёк в адрес князя Львова и Керенского заключается в том, что они не расстреляли Ленина, как только он впервые открыл рот. Сам Ленин не понимает такой глупости с их стороны, и даже ненавидит их за это.