Андрей Зубов - Россия. 1917. Катастрофа. Лекции о Русской революции

Для нас, привыкших за сто лет жить в бесправии, Rechtsbruch – это незаметная вещь. Об этом мы не вспоминаем, об этом в учебниках не пишут. Но очень плохо, что мы об этом не вспоминаем и в учебниках об этом не пишут. Плохо потому, что это важно знать. И, в частности, очень важно знать именно нам и сейчас, потому что в любой момент мы можем войти в ситуацию, юридически похожую на ситуацию, которая была сто лет назад. И мы должны понимать наши возможности и таящиеся перед нами опасности. Вот эти слова: «нас выбрала русская революция» – надо бы под страхом уголовного преследования запретить, потому что разрыв в праве – это страшная вещь. Когда говорят, что «выбрала революция», это значит – не выбрал никто. У революции нет своей воли, есть воля людей. И у людей может быть законной только та воля, которая облечена в форму некоторых законных институций. Скажем, выборов, дум, парламентов, самоуправления, чего-то ещё. Когда власть захватывается незаконно, это всегда власть не от Бога, это – аналог грабежа, аналог кражи. А краденая вещь никогда не принесёт счастья никакому своему обладателю. Что и произошло в России очень скоро.

Только законная передача власти, только законная передача вещи законным дарением, наследованием, покупкой делает пользование ею не опасным, а благоприятным для человека. Так же и власть. Власть не должна быть краденой. Поэтому озаботиться правильной передачей власти – это важнейшая задача политиков. Иначе мы, как говорится, из огня попадём в полымя. И вот сейчас мы переходим к тому, что произошло в этой проруби, в полынье сто лет назад.

Последний раз голос бывшего правителя России прозвучал громко 8 марта 1917-го. Он должен был прозвучать на всю страну, но это его письмо скрыли. Говорят порой о его фальсификации. Я изучал специально этот вопрос. Я сейчас прочту это обращение от 8 марта, сделанное в Ставке через шесть дней после отречения. Конечно, это заявление не имеет законной силы, потому что Император уже отрёкся от престола, но оно имеет моральный авторитет.

«В последний раз обращаюсь к Вам, горячо любимые мною войска. После отречения моего за себя и за сына моего от престола Российского, власть передана Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия. Да поможет Бог и Вам, доблестные войска, отстоять Россию от злого врага. В продолжение двух с половиной лет Вы несли ежечасно тяжёлую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы. Кто думает о мире, кто желает его – тот изменник Отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же Ваш долг, защищайте доблестную нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайте Ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу. Твёрдо верю, что не угасла в Ваших сердцах беспредельная любовь к нашей Великой Родине. Да благословит Вас Господь Бог и да ведёт Вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий. 8-го марта 1917 г. Ставка. НИКОЛАЙ».

Это обращение, полное трагизма, сохранилось в рукописи самого Императора Николая. Но в нём, интересное дело, отсутствуют те куски, которые связаны с подчинением Государственной Думе и Временному правительству. Но опять же интересный момент: они не просто отсутствуют, а в этих местах рукой, видимо, Николая поставлен значок, как бы подразумевающий пропуск. Это не позднейшие интерполяции в текст, а он сам предполагал, что в этих местах в текст должны быть сделаны вставки. Эта рукопись стала основой документа, где всё это уже есть, – отпечатанного на машинке текста, подписанного Николаем II.

На основании этих деталей некоторые учёные предполагают, что отрёкшийся Император что-то написал, а всё остальное вписали и без его ведома опубликовали, – это не так. По всей видимости, он не знал, какие формулировки использовать, когда речь должна идти о Временном правительстве, Государственной Думе и их новых функциях, которые выходили за пределы его разумения российского государственного права. Поэтому он эти места оставил пустыми и сказал каким-то близким людям: «Сформулируйте». И когда они были сформулированы и текст был напечатан, Николай Александрович его подписал.