Евгений Карнович - Родовые прозвания и титулы в России. Слияние иноземцев с русскими

Заметим при этом, что ни в западноевропейской литературе, ни в нашей нет особого исследования о фамильных прозваниях, и потому нам при составлении настоящей статьи могли служить только отрывочные заметки, заимствованные нами разновременно из исторических и этнографических сочинений.

Говоря выше о фамильных прозваниях в России, мы употребили слова; государство и империя, так как при этом подразумевали не господствующий в ней племенной состав, но только политическую совокупность ее разноплеменных областей. Если же затем принять в соображение племенное или областное распределение России, то упомянутое крайнее разнообразие, — точно так же, как и в австрийской империи, — не будет уже так резко, потому что в России окажутся громадные пространства, на которых, вследствие сплошного населения одной какой-либо народности, установилось чрезвычайное однообразие в фамильных прозваниях, свойственных более или менее исключительно лишь той или другой местности. Так, в одной полосе России господствуют великорусские фамильные прозвания, в другой — малорусские, в третьей — польские, в четвертой — литовские, в пятой — татарские, в шестой — грузинские и т. д., так что родовые прозвания, встречающиеся там и не подходящие к той или другой преобладающей народности, свидетельствуют собственно о том, что лица, их носящие, не принадлежат, по их происхождению, к коренному туземному населению. Если в великорусских губерниях какой-нибудь Шмидт, Кауфман, Шварц, Миллер могут считаться, вследствие их полного обрусения, русскими, то все же по отношению к коренным жителям — Ивановым, Парфеновым, Кузнецовым они должны, по своему происхождению, считаться чужаками. Точно так же эти последние, в свою очередь, будут считаться чужаками по происхождению среди Гогенгаузенов, Штернбергов, Офситалей и т. д., хотя бы они и онемечились вполне. Вообще же фамильная исключительность из господствующей народности бывает в тех местностях, где сплошно и исконно живут представители такого племени, у которого родовые прозвания заимствованы из местного языка с свойственными ему в этом случае окончаниями и слагоударениями, и чем более бывает обособленнo какое-либо племя от другого, тем более чувствуется неподходимость среди него иноземных родовых прозваний. Впрочем, в большинстве случаев так называемая ныне «интеллигенция», особенно в России, представляет заметные уклонения от этого общего правила, на что мы и укажем впоследствии.

Ввиду того разнообразия, какое оказывается и в производстве, и в окончаниях фамильных прозваний, встречаемых среди русского дворянства и нашей интеллигенции вообще, — прозваний, указывающих очень часто на иноплеменность представителей этих частей населения, нужно, прежде всего, спросить: кого следует считать русским человеком? Кажется, что в этом случае, помимо всякого вопроса о фамильном прозвании, языке и вере, следует прежде всего принимать в соображение ближайшее кровное родство каждого. Какого бы чуждого русским людям происхождения ни был человек, удерживающий по мужскому колену свою чужестранную фамилию, но если его мать, бабка, прабабка и так далее были коренные русские, то и он несомненно должен считаться вполне русским по своей породе. При этом условии потомок каждого иноземца будет все более и более отдаляться от своих прежних родичей по предкам, и если он со временем не будет уже иметь в своем близком родстве, по тем коленам, от которых он происходит, никого из иноплеменных, и если, таким образом, все прежние его родственные связи с представителями не русского племени будут порваны и он станет для них чужим человеком, — то может считаться вполне русским. В фамильном его прозвании будет сохраняться только память о принадлежности его по родоначальнику к чужой национальности. При таких условиях он часто может быть более родовитым русским, нежели человек, хотя бы и носящий самое коренное русское прозвище, тем более, что среди людей с такими прозвищами, как мы увидим это далее, могут встречаться такие, которые, по своему происхождению, даже вовсе не принадлежат к русскому племени ни по мужскому, ни по женскому коленам. Вообще даже самое употребительное среди какой-либо национальности родовое прозвание не может само по себе свидетельствовать о принадлежности к ней лицо, носящего такое прозвание. Например, в Восточной Пруссии очень многие коренные местные фамилии оканчиваются на «ов», как-то: Застров, Бюлов, Базедов, Крассов и многие другие, но лица, носящие эти, по-видимому, великорусские фамилии, решительно никакого отношения к России не имеют.