Евгений Карнович - Родовые прозвания и титулы в России. Слияние иноземцев с русскими

Впоследствии, при утверждении московского единодержавия, слияние фамильного прозвания с названием поземельной собственности до такой степени было чуждо понятиям русского дворянства, что у нас вовсе не установилось представленное жалованною, в 1785 году, дворянству грамотою право — писаться дворянам, сверх их фамилий, еще и названием по вотчинам и поместьям, тогда как подобным правом постоянно пользовалось все западно-феодальное дворянство и даже чрезвычайно дорожило им. Так поступало дворянство во Франции до последних дней своего существования. Да и потом там дорожили таким заявлением своего поместно-дворянского права, не говоря уже о подделках посредством прибавки частицы «de», иногда к самым простонародным прозваниям, тогда как эта частица должна, собственно, обозначать владельческое право на известную местность.

В домосковской Руси обращение собственного имени или личного прозвания в родовое обыкновенно совершалось придачею к первому окончания «ич». Этим окончанием обозначались в летописях целые княжеские роды: Ольговичи или Олеговичи, Ростиславичи, Мстиславичи, Изяславичи, Рогволдовичи. Таким же окончанием обозначались и родовые прозвища русских богатырей: Волгович, Попович, Чурилович, Пленкович, а также бояр, например: Кучковичи, Яруновичи, и вообще именитых людей: Бутович, Вышатич, Твердигневич, Селькович.

Такое окончание родовых прозвищ удержалось и доднесь среди коренного русского народа, где название кого-нибудь, хотя бы без крестного имени, но только по отчеству с «вичем», т. е. Семенычем, Трофимычем, Назарычем, служит знаком уважения и почета. Но Москва извела мало-помалу этот общий славяно-русский обычай. Москва, чересчур любившая умаление, выразила это стремление и в умалении как крестных имен подвластных ей людей, так и родовых их прозваний. И усечение отчества было направлено к принижению одной личности перед другою, считавшеюся «преимущей». Скажите, например: Зуболомов или Кособрюхов, и перед вами предстанут прежде всего образы современных богатырей из московского Охотного ряда. Но скажите: Зуболомич или Кособрюхович, и перед вами промелькнут облики древних богатырей Земли Русской. Русское ухо, чуткое к отзвукам родного языка и к отголоскам отечественной истории, несомненно почувствует сразу резкую разницу между русско-историческим прозванием «Мономахович» и московско-приказным прозвищем «Мономахов», которое является, так сказать, окруженным славянским именованием. Известно также, что в народных наших песнях, былинах и сказках некоторые реки, как, напр., Дон и Дунай имеют отчества: первый — Иванович, второй — Селиванович, но назовите их по-московски Дон Иванов или Дунай Селиванов, и от их дополнительных прозваний отшатнется вся поэзия: они покажутся только или служивыми, или мещанами.

Мы уже заметили, как крестные имена стали принимать уменьшительную, а затем и уничижительную форму перед лицом великих князей московских; последнее распространилось также и на отчества, а вследствие этого и на родовые прозвания. Во время господства Москвы явились, вместо Петра и Афанасья, — Петрушка и Афонька, а вместо Глебович и Васильевич — Глебов и Васильев.

Употребление личных, а затем и родовых прозваний в уменьшительной форме встречается часто у народов славянского происхождения, в особенности у чехов, но там такие прозвания имеют исключительно ласкательный смысл. На Руси родовые прозвания, в виде полного отчества на «ич», были, как замечено выше, выражением уважения и почета, но под влиянием московского духа начали придавать отчеству уменьшительную или собственно уничижительную форму усечкою от полного отчества окончания «ич».

Это доказывается тем, что самые великие князья продолжали, по-прежнему, «вичить» и самих себя, и своих сродников, а также «вичили» и тех лиц, которые пользовались их особенною милостью. Холопы «вичили» постоянно своих господ, а простые люди — знатных особ. Мало того, в московских отписках «вич» прибавлялся в знак почета к таким иноземным фамилиям, которые собственно не имели такого окончания. Так, напр., знаменитые литовские фамилии Радзивил, Сапега, Довгерд писали в Москве: Радзивиловичи, Сапежичи, Довгердовичи, так как с представителями этих фамилий, по их политическому положению на их родине, приходилось обращаться почтительно и, выражаясь по-старинному, «не задирать их». Но в тех случаях, где Москва могла действовать без опаски, она в сокращении родовых прозвищ старалась выразить принижение подвластных ей лиц. Примеры такого принижения видны, между прочим, из того, что гетману Хмельницкому делались не раз из московских приказов замечания, что он «непристойно величается», прописывая в ссылках с Москвою свое отчество с «вичем», а малороссийские фамилии на «ич» подвергались там, тоже в виде умаления личности, урезыванию. Так, в московских столбцах, в исходе XVII века, гетмана Самойловича писали только Самойлов; другие малороссийские фамилии, например: Мокриевич, Домонтович, Якубович, Михневич обращались под пером московских приказных в Мокриев, Домонтов, Якубов, Михнев.