Сергей Медведев - Эксперимент Зубатова. Легализация рабочего движения в первые годы XX в.

В этом же письме Сергей Васильевич, с одной стороны, воспевает тишину и спокойствие провинциального города, а с другой – старательно скрывает пробивающуюся между строк тоску: «В настоящее время ушел с головою в зубрежку немецких вокабул, этимологий и синтаксисов. Это и полезно, и нравственно успокоительно. В нашем городе нет ни театра, ни чего-либо иного. Безлюдье на улицах и отсутствие какой-либо общественной жизни… Жене и мне сие особо нравится. Газеты получаются из Москвы в тот же день, и по ним можно не отставать от жизни. Звон многочисленных церквей напоминает Москву – и я в родной сфере. Если мой немецкий окажется к Пасхе в больших онерах, то, может быть, проедусь летом в Германию, чтобы повидать жизнь воочию, а не так, как я привык видеть до сего времени. Конечно, повидаемся и вспомним старину» [164] Там же. . Поездка Зубатова в Германию не состоялась, и Жукова не скрывала глубокого разочарования: «Милый плюс моего Лейпцигского “пленения” – ознакомление с социал-демократическим течением – является хорошей мне помощью не предстать перед братией в состоянии спящей или спавшей царевны… При этом я, как всегда и везде, думаю о вас, дорогой друг, и как мне больно было узнать, что поездка не сбылась: буду надеяться, что этот план отложен, а не сдан в архив» [165] Там же. Л. 6. . В ответ Зубатов поделился мыслями, вероятно, присущими ему на протяжении всего периода, начиная с увольнения из Особого отдела: «Неоднократно приходилось нам с вами обсуждать, что за оказия такая, что над хорошими людьми тяготеет часто какой-то гнусный рок, и на вас это было особо явственно» [166] ГА РФ. Ф. 571. Оп. 1. Д. 17. Л. 7. .

В последнем письме Жуковой от 11 мая 1904 г. Зубатов жаловался на здоровье: «Спасибо вам сердечное за внимание к моим глазам и вообще к моей особе. После операции я, боясь сначала шрифта, отодвинул на задний план немецкий, а потом обнаружилось столько позапущенного на отечественном языке, что я со страстью упиваюсь возмещением пропусков, и надежду на заграничное путешествие пришлось отложить» [167] Там же. Л. 8. .

Несмотря на потерю влияния и проблемы со здоровьем, Сергей Васильевич не забывал давать своим друзьям по переписке советы (к примеру, советовал Жуковой изучать ницшеанство, символизм и неокантианство [168] Там же. Л. 7. ), а порой и не стеснялся выступить в роли «доморощенного психолога», поучая некую Прасковью Алексеевну Семенову: «Такого фантазера и глупого человека на выстрел подпускать к серьезным делам нельзя. Этот психопат вас по миру пустит и сделает это с самым простодушным видом. Он вас так изучил и влез в ваше доверие, что вы черное в его поведении считаете за белое и наоборот. Я убежден, что он вас разорит, и теперь же настоятельно вам советую: изгнать его с глаз своих долой и впредь его к себе не пускать. Если этого не сделаете, то будете несчастным человеком» [169] Там же. Л. 5. .

30 ноября 1904 г. последовало распоряжение министра внутренних дел П.Д. Святополк-Мирского о снятии ограничений с проживания и назначении С. В. Зубатову ежегодной пенсии от Департамента полиции в размере 5000 рублей, однако в Москву он переехал только в 1910 г. [170] Более подробно см.: Овченко Ю.Ф. Охранка и зубатовщина. М., 2017. С. 286–288.

После революции 1905–1907 гг. Зубатов писал в журналы «Гражданин» и «Вестник Европы» [171] Гражданин. 1906–1907 гг.; Вестник Европы. 1906. № 3. Большая часть писем С. В. Зубатова в журнал Гражданин размещена на сайте «Документы XX века». URL: http://www.doc20vek.ru. .

Роковой вестью для него стало отречение Николая II и его брата Михаила Александровича от престола: «Спиридович вспоминал, что известие об отречении Зубатов узнал за обедом у себя на квартире в Замоскворечье. Он молча выслушал страшную весть, вышел в другую комнату; раздался выстрел. Начальник канцелярии МВДД. Н. Любимов считал, что Зубатов шел на самоубийство осознанно, в то время как Спиридович усматривает в нем эмоциональный сиюминутный порыв» [172] Овченко Ю.Ф. Охранка и зубатовщина. М., 2017. С. 306. .

В «Утре России» была опубликована небольшая заметка о самоубийстве С. В. Зубатова [173] Автор благодарит Кирилла Белокурова за предоставленный материал. : «В эти дни, когда весь русский народ радостно дышал воздухом свободы, сошел в могилу один из ревностнейших сподвижников старого режима, видный охранник и провокатор, предтеча гапоновщины, азефовщины, создатель целой эпохи в истории освободительного движения в России, названной “зубатовщиной”. Не вынесла мрачная душа холопа реакции яркого света свободы. Зубатов застрелился» [174] Утро России. 1917. 5 марта. С. 7. . В сообщении газеты приводились данные о том, что сын покойного, чиновник Государственного банка Николай Зубатов, позвонил в лечебницу доктора Лурье на Пятницкой улице с просьбой «оказания медицинской помощи застрелившемуся человеку». «При осмотре трупа оказалось, что Зубатов выстрелил себе в правый висок, и пуля вышла в левый висок. Смерть наступила моментально. На лице следы кровоподтеков, происшедших, по мнению доктора, от того, что покойный стрелял в себя стоя и затем после выстрела рухнул на землю вниз лицом. На письменном столе лежали записанные рукой покойного записки, в которых он просит никого не винить в его смерти, прощается с сыном и делает некоторые распоряжения» [175] Там же. . Несмотря на то, что, по свидетельству анонимного автора статьи, сын Зубатова назвал причиной самоубийства «страшную тоску» по стремительно разрушающемуся монархическому строю, вряд ли этот мотив был единственным. Многолетняя травля со стороны как бывших коллег, так и революционеров, нереализованность в профессиональном плане осознающего свои таланты человека, возможные сложности в личной жизни – всё это могло составить комплекс внутренних проблем некогда влиятельного начальника Московского охранного отделения.