Андрей Чернов - Донбасский код

Луганск Матусовского лежит на дне донецкой пригоршни, он окружен степями, за которыми размываются границы действительности. Да и есть ли она — действительность, за пределами ЭТОГО Луганска? Веют над городом настоянные на травах знойные и студёные ветры, проходят по небосводу над Луганском солнце, звёзды, луна. Но в городе становится светло или темно не от смены дня и ночи, а от того внутреннего света, которым пронизан сам ГОРОД. Это от него идёт свет во всю Вселенную. Он бывает ярче — и тогда он освещает улицы, берега Донца за Вергункой, парки и дворы маленького и уютного города. Иногда темнота смыкается над Луганском, почти ничего не видно, но узнаётся город по едва-едва различимым чертам.

Луганск Матусовского — город, который одновременно есть и которого нет. Он создан из воспоминаний детства, отрочества, юности, молодости. Но в «Семейном альбоме» мы найдём не только воспоминания — ведь это не документальная кинохроника, беспристрастно фиксирующая всё. Здесь есть место и исключительно художественным обобщениям да и просто вымыслу.

Погружение в воспоминания о родном городе приносят невиданную радость.

«Признаюсь, я испытывал удовольствие от возвращения — пусть в воображении, пусть хоть ненадолго — к дням детства, к улицам моего города, пыльным и неровным, с домами и террасами, где были развешены связки красного перца и синего лука, навсегда оставшиеся для меня приметами южных городов. Заманчива была сама возможность снова почувствовать под босыми ступнями горячий песок на берегу Донца, вспомнить вкус маминой баклажанной икры или форшмака из селёдки, который не был бы таким, если бы в него не входили антоновские яблоки и яйца, сваренные вкрутую», — пишет Матусовский.

Но и без всякого признания очевидно: короткие эссе и новеллы о Луганске написаны всей полнотой сердца, наполненного незабываемыми для человека воспоминаний. Юность и молодость — периоды не только взлётов и побед, но и сокрушительных падений, больших обид. И всё же в «Семейном альбоме» места им нет, они вынесены за рамки, оставлены за скобками города. Они пережиты и прощены — мелкие обиды и неудачи, которые есть всегда, где бы ты ни жил.

Луганск из книги «Семейный альбом» — это Макондо южной России. Здесь реальное прошлое, настоящее и ещё не наступившее переплетаются с вымышленными прошлым, настоящим, ненаступившим. Хронологические рамки — 20–30-е гг. ХХ века — условны, ведь автор хорошо знает, что было «до», и что будет «после», и не может себе отказать сообщить об этом читателю. Там же, где автор не всесилен в знании, он привлекает своё воображение — и представшая картина целостна и органична. И вымышленное от невымышленного не отличишь.

Населён город удивительными и поразительными горожанами. Это и многочисленная семья Матусовских — отец, брат, дядя, двоюродные братья. Они предстают перед нами несколько мгновений, пока читаешь страницу, но в душе остаётся чувство, будто знал ты их всю жизнь, кажется, только вчера расстался с дядей Соломоном на бывшей Казанской улице. Он шел в сторону ещё не снесённого Казанского собора, оборачивался к тебе, махая на прощание рукой. Потому, когда читаешь о гибели дяди Соломона, о том, как издевались над ним гитлеровцы, сердце сжимается, будто это тебя толкают в соляную шахту.

А вот извозчик со странной фамилией Могила — он не единственный извозчик в городе, но благодаря своей мрачной фамилии врезался в память. В чью память? Твою или Матусовского? Уже и не разобрать…

Друзья юного Миши — Шурка Юрченко, Мотька Абель, Володя Бобров и Яшка Любченко — отмечены лихой отметиной мальчишек 20-х гг. В их чертах ещё много детской нежности, но уже проступает та трагическая серьезность, за которой легко можно рассмотреть смерть.

Чистильщик обуви Рачик Айрапетян, прозванный в городе Чистим-Блистим, подкупает тебя своей наивной верой в скорый отъезд на родину. За улыбкой и радостью он прячет отчаяние. Всю жизнь он проведёт как старик Тыква в малогабаритной коробке-гробу.

А вот из мрака выходит учитель рисования тринадцатой трудовой школы по прозвищу Бобок. Сколько насмешек, пренебрежения от учеников школы выпало на его долю! Потерявший надежду и веру в звезду своего таланта, он всё равно остаётся человеком подлинного искусства.

Кто же там ещё скрывается в темноте безвестности? Умалишенный дядя Коля — городская достопримечательность и жертва издевок луганской ребятни, который тем не менее сохранивший поразительную человечность и доброту… Учительница 13-й школы Мария Тодорова (это ей посвятил знаменитый «Школьный вальс» Матусовский), нашедшая в себе силы вести борьбу с нацистами в подполье Одессы… И первая любовь Миши — девочка Адя, в летнем платье в ромашках, навсегда оставшаяся, как и все первые влюблённости, недостижимой мечтой… И старшие товарищи по литературе, уже ушедшие в вечность, но продолжающие жить в воспоминаниях Матусовского — Юрий Черкасский, Павел Беспощадный, чудак Лапшин и многие-многие другие.