Кирилл Соловьев - Самодержавие и конституция

В России местное чиновничество порой действовало вопреки воле своего начальства и даже напрямую поддерживало оппозицию. Например, в ходе выборов в Первую Думу некоторые члены избирательных комиссий при входе на участок раздавали готовые бюллетени с кадетскими списками. Во время избирательной кампании во Вторую Думу податные инспекторы Орловской губернии, не таясь, агитировали в пользу кадетов. Аналогичная ситуация имела место в Ярославской и Саратовской губерниях.

И все же главная проблема была в другом: результаты выборов часто не поддавались какому-либо прогнозу. Большинство избирателей были абсолютно аполитичны. Их поведение невозможно было предсказать. Ни у одной партии не было большинства ни в одной губернии. Очень многое зависело от случайных блоков и союзов. Октябрист Н. В. Савич, характеризуя ход выборов в Первую Думу в Харьковской губернии, отмечал, что в губернском избирательном собрании сложились три группы: многочисленная крестьянская, умеренная земская, близкая к октябристам, и кадетская, к которой примыкали видные представители общественности (среди них был М. М. Ковалевский). Никто из них не мог рассчитывать на однозначную победу. Приходилось искать союзников. Кадеты надеялись на блок с октябристами, но в этом вопросе встретили противодействие своего Центрального комитета.

Аналогичная ситуация имела место в любом избирательном собрании в течение всех думских лет. Так, во Владимирской губернии во время выборов в Четвертую Думу для победы нужно было получить 45 голосов выборщиков. 40 голосов гарантированно имели правые и националисты. 11 – октябристы. Остальные голоса были у «левых». В Екатеринославской губернии нужно было собрать 54 голоса. 52 было у правых и националистов, 24 – у октябристов. В Калужской губернии для победы требовалось 39 голосов. 35 было у правых, 11 – у октябристов.

Ситуация осложнялась тем, что далеко не всегда было ясно, кто правый, а кто левый. Партии не пользовались большой популярностью в обществе даже в 1906–1907 годах. В дальнейшем их значение будет только падать. Партийные предпочтения крестьян оставались загадкой, их взгляды не укладывались в прокрустово ложе партийных программ. Например, псковские крестьяне полагали, что Дума – «большое челобитное собрание», цель которого – скорейшая прирезка общине земли. Им казалось, что там, в Думе, крестьяне будут вместе с царем пить чай и обсуждать народные нужды. От Псковской губернии баллотировался граф П. А. Гейден. Крестьяне обвиняли его в том, что он утаивал от них тот факт, будто государь даровал им землю. Некоторые крестьяне выступали с целой программой реформ. Они предлагали упразднить все центральные ведомства, кроме Министерства внутренних и иностранных дел, руководителям которых предлагали положить жалованье в 500 рублей в год. В помощь министрам они предлагали держать по два писаря с окладом 300 рублей в год. В результате все центральное управление обошлось бы казне всего в 2200 рублей.

В большинстве случаев у крестьян не было партийных пристрастий. Как вспоминал князь В. А. Оболенский, во время выборов в Первую Думу крестьяне не были склонны голосовать за «господских» кандидатов и предпочитали им «своих», таких же крестьян. Эта ситуация сохранялась и в дальнейшем.

Было бы наивным ожидать проявлений высокой политической культуры и у городских избирателей, в том числе столичных. В феврале 1906 года жена видного историка и члена партии кадетов Е. Я. Кизеветтер записала в дневнике беседу трех московских приказчиков. Они спорили, в какую партию им «податься»:

Хочу записаться завтра в «Союз 17 октября», да не знаю – берут там деньги?

– Нет, там даром: они богатые, своих много, – говорит [его] товарищ.

– Вот если сюда придешь, к конституционалистам-демократам, тут возьмут с тебя…

– Много?

– Ну, там копеек 50, а если квартирный налог платишь, так по расценке. Ну а если к социал-демократам пойдешь – будут просить рублей 20. Это нам не под силу.

Узнав об этом, А. А. Кизеветтер долго смеялся: «Мыто читаем, читаем, проповедуем им разные идеи, а у них вот какая оценка – где дешевле!»

Красноречивым было и отсутствие избирателей. Конечно, это не отменяло энтузиазма, охватившего многих еще в 1906 году. А. А. Кизеветтер так описывал выборы в Первую Думу в Москве: «Избиратели шли к урнам густо. Все были в приподнятом, одушевленном настроении. Были трогательные эпизоды. Один больной генерал велел на носилках нести себя к урне, чтобы подать свой бюллетень. Была такая сцена. Приходит в вестибюль городской думы пожилой господин. Кучка подростков бросается к нему, предлагая партийные бюллетени. „Да неужто вы думаете, – говорит он, – что у меня еще не приготовлен свой бюллетень. Ведь я всю жизнь мечтал об этом дне, мечтал дожить до него“».