Ольга Тогоева - Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Как отмечал французский историк Андре Боше, мистические способности как правило обнаруживались у самых обычных верующих, простолюдинок, отличавшихся однако особой набожностью. В результате откровения Свыше такая женщина в какой-то момент понимала, что избрана Господом, дабы нести Его слово окружающим людям. Ее и впоследствии могли посещать видения и откровения, а полученную таким образом информацию женщина-мистик стремилась сообщить (чаще всего — в форме писем) церковным иерархам и/или светским сеньорам, чьей основной задачей и являлось спасение церкви и всех христиан [27] Vauchez A. Jeanne d'Arc et le prophétisme féminin des XIVe et XVe siècles // Jeanne d'Arc, une époque, un rayonnement. Colloque d’histoire médiévale, Orléans, octobre 1979. P., 1982. P. 159–168. .

Во Франции женский мистицизм получил не меньшее распространение, чем, например, в Италии. Местные провидицы — Констанция из Рабастена, Жанна-Мария де Майе, Мария Авиньонская (Мария Робин) — точно так же интересовались Великой Схизмой и положением дел в церкви и предлагали свои пути выхода из кризиса, дабы христиане могли избежать кар Господних, которые в противном случае неминуемо бы на них обрушились. Роль светских правителей (как местных сеньоров, так и французского короля) виделась им в помощи церковным иерархам в выборе достойного наследника св. Петра, а также в организации нового крестового похода, в результате которого христианская вера должна была особенно укрепиться [28] Idem. Prophétesses, visionnaires et mystiques dans l’Occident médiéval // Vauchez A. Les laïcs au Moyen Age. P. 239–249. . При этом визионерки часто не ограничивались одними лишь письмами [29] Из всех известных нам французских женщин-мистиков XIV–XV вв. наиболее активную переписку с представителями светской и церковной властей вела Констанция из Рабастена: Pagès А., Valois N. Les révélations de Constance de Rabastens et le schisme d’Occident (1384–1386) // Annales du Midi. 1896. № 8. P. 241–278; Tanz S., Werner E. Spâtmittelalterliche Laienmentalitâten im Spiegel von Visionen, Offenbarungen und Prophezeiungen. Frankfurt am Main, 1993. Р. 179–191; Blumenfeld-Kosinski R. Op. cit. P. 61–75. и пытались лично встретиться с тем или иным правителем, чтобы донести до него суть полученных откровений. Так, Екатерина Сиенская последовательно добивалась аудиенций у пап Григория IX и Урбана VI, желая примирить их с Флоренцией, а Жанна-Мария де Майе дважды виделась с Карлом VI и с его супругой Изабеллой Баварской, которую всячески порицала за роскошь и разврат, царившие при ее дворе [30] Vauchez A. Jeanne d’Arc et le prophétisme féminin. P. 161; Idem. Une «sainte femme» du Val-de-Loire à l’époque de la guerre de Cent ans: Jeanne-Marie de Maillé (1331–1414) // Vauchez A. Les laïcs au Moyen Age. P. 225–236; Griguer Th. La vie et le procès de canonization de J.-M. de Maillé // Annales de Bretagne et de pays de l’Ouest. 1984. № 91. P. 27–37. .

У всех этих женщин действительно было много общего с Жанной д’Арк, начиная со скромного происхождения и заканчивая желанием непременно увидеть французского правителя и лично рассказать ему о своих видениях [31] Андре Воше называл Жанну д’Арк типичной представительницей средневекового женского мистицизма: Vauchez A. Jeanne d’Arc et le prophétisme féminin. P. 159. . Именно так полагала английская исследовательница Марина Уорнер, писавшая, что советники дофина Карла допустили девушку ко двору как раз потому, что приняли ее за одну из хорошо знакомых им провидиц [32] Warner M. Joan of Arc. The Image of Female Heroism. L., 2000 (4981). P. 79, 85, 89. Насколько можно судить, в современной историографии эта гипотеза является одной из основных: Vauchez A. La saintété en Occident aux derniers siècles du Moyen Age d’après les procès de canonisation et les documents hagiographiques. Rome, 1988. P. 441, 445, 629; Contamine Ph. Jeanne d’Arc et la prophétie // Les textes prophétiques et la prophétie en Occident (XIIe — XVIe siècles). Mélanges de l’Ecole française de Rome. Moyen Age. 1990. T. 102. № 2. P. 677–685; Beaune C. Jeanne d’Arc. P., 2004. P. 86; Eadem. Une prophétesse aux côtés du roi // Histoire du Christianisme. 2008. № 43. P. 36–39. Это утверждение, на мой взгляд, нуждается в уточнении, поскольку мы знаем, что европейские монархи далеко не всегда принимали у себя даже хорошо известных женщин-мистиков. Так случилось, к примеру, с Марией Авиньонской, чудесное исцеление которой на могиле кардинала Пьера Люксембургского и последовавшая затем целая серия откровений в 80–90-х гг. XIV в. активно обсуждались не только при дворе Климента VII и во всей папской столице, но и в Северной Франции. Тем не менее, желанию Марии лично увидеться с Карлом VI, которого она собиралась убедить в необходимости организовать новый крестовый поход, не суждено было осуществиться: до короля ее не допустили [33] Valois N. Jeanne d’Arc et la prophétie de Marie Robine // Mélanges Paul Fabre. Etudes d’histoire du Moyen Age. Genève, 1972. P. 452–467. . Что же касается Жанны д’Арк, то на момент своего появления в Шиноне она не обладала никакой известностью, что, как мне кажется, делает гипотезу М. Уорнер не слишком убедительной.