Иосиф Колышко - Великий распад. Воспоминания

87. Рассказ об отставке содержится также в воспоминаниях С.Ю. Витте, но в несколько других выражениях. См.: Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. Рассказы в стенографической записи. Кн. 2. СПб., 2003. С. 614–615.

88. Имеются в виду А.А. Буксгевден и А.И. Дубровин.

А.А. Буксгевден – и. д. чиновника особых поручений при московском генерал-губернаторе, член «Союза русского народа», затем Главной палаты «Союза Михаила Архангела». Закладывавший бомбы в дымоходы особняка С.Ю. Витте А.Е. Казанцев служил у Буксгевдена управляющим его московскими домами. Бомбы в дымоходах в особняке С.Ю. Витте на Каменноостровском проспекте были случайно обнаружены хозяевами вечером 29 января и утром 30 января 1907 г. Они были начинены динамитом большой разрушительной силы, но конструкция взрывателей оказалась неудачной, поэтому заряды не сработали. Расследование этого происшествия велось, по мнению графа, неохотно, с явным намерением доказать несерьезность покушения (подробнее см.: Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. Рассказы в стенографической записи. Кн. 2. СПб., 2003. С. 775–794). Тем не менее, следователь П.А. Александров установил личность покушавшегося А.Е. Казанцева, а также то, что он был убит 28 мая 1907 г., и прекратил дело. 3 мая 1910 г. Витте обратился к П.А. Столыпину, где фактически обвинил власти в организации покушения. Далее завязалась переписка, граф просил передать дело на рассмотрение одному из членов Государственного совета. Вопрос о расследовании покушения на Витте был рассмотрен Советом министров 4 января 1911 г., участники сочли обвинения бывшего премьера необоснованными, а вопрос о поручении расследования члену Государственного совета передали на усмотрение царя. 22 февраля Николай II наложил на журнале Совета министров резолюцию: «Никаких ненормальностей в действиях властей административных, судебных и полицейских я не усматриваю. Дело это считаю законченным» (Особый журнал Совета министров «По делу о покушениях на жизнь статс-секретаря графа Витте» 4 января 1911 г. // Особые журналы Совета министров. 1911 г. М., 2002. С. 9–18).

89. Речь идет об А.А. Клопове, статистике, служившем в Министерстве путей сообщения. Для проведения исследований он обращался за помощью ко многим высокопоставленным лицам, в том числе великим князьям. В 1898 г. великий князь Александр Михайлович ввел его к Николаю II для того, чтобы царь имел возможность иметь «достоверную» информацию о положении дел в стране. А.А. Клопов получил право писать самодержцу в собственные руки, чем пользовался до начала 1917 г. (с перерывами). Правда, влияния на Николая II его информация и предложения не оказывали. О деятельности А.А. Клопова хорошо знали как в правительственных, так и в либеральных кругах. Подробнее см.: Лукоянов И.В. Тайный корреспондент Николая II А.А. Клопов // Из глубины времен. Вып. 6. СПб., 1996. С. 64–86; Тайный советник императора. СПб., 2002.

90. Николай прибыл в Японию 27 апреля 1891 г. Покушение на его жизнь произошло 29 апреля (11 мая) 1891 г., когда он, греческий принц Георг и принц Арисугава ехали в колясках по Оцу. Вдоль проезжей части узкой улицы стояло полицейское оцепление. Внезапно один из полицейских бросился к Николаю и нанес два удара по голове саблей в ножнах. Оба они получились скользящими. Наследник выпрыгнул из коляски и побежал, греческий принц Георг попытался задержать преступника и ударил его по затылку тростью. Тот замешкался, этого было достаточно, чтобы покушавшегося обезвредили. Его звали Цуда Сандзо, он был не вполне психически нормален, подозревая иностранных путешественников в шпионаже.

В японском правительстве поднялась страшная паника. Многие его члены опасались, что покушение неизбежно приведет к войне. Император Мэйдзи отправил в Киото врачей, и сам выехал туда на следующий день. Раны Николая оказались не слишком серьезными.

Сразу после ударов он зажал их платком, настоящую медицинскую помощь наследник получил через час, ее оказал фельдшер Клепиков. Позднее он рассказывал: «Большая рана доходила до кости и часть кожи совсем висела. Была поражена одна важная артерия, которую пришлось перевязать. <���…> На большую рану было наложено 9 швов, на меньшую – 6 швов. Во время операции наследнику не давали никакого успокаивающего. Он насвистывал “марш Черномора” из “Руслана и Людмилы”». Швы были сняты 6(18) мая, но повязка на голове Николая оставалась во время всего его путешествия по Сибири (Дневник А.В. Половцова, запись 18 декабря 1895 г. // ОР РНБ. Ф. 601. Оп. 1. № 67. Л. 2–2 об.).