Ольга Эдельман - Легенды и мифы Советского Союза

Поскольку наши итоговые работы по истории антисоветских выступлений в послесталинский период еще не вышли в свет, следует пояснить, что за антисоветчики имеются в виду. Поскольку Н. С. Хрущев был, как известно, правителем либеральным, при нем по политическим статьям сажали много. В отличие от брежневской эпохи, когда власти стремились свести к минимуму судебные преследования инакомыслящих, и осуждали единицы, отсилы десятки человек в год, при Хрущеве число политических осуждений составляло по нескольку тысяч за год, количественные пики приходятся на 1957–1958 годы (не считая 1953-го, когда число осуждений сохраняло еще по инерции сталинские масштабы). И если при Брежневе репрессии обращались главным образом против диссидентов, последовательно боровшихся с режимом, то при Хрущеве сажали за анекдоты, единичные разговоры, более или менее случайные и необдуманные «антисоветские проявления». Жертвами этих политических репрессий становились в большинстве случаев простые люди, не принадлежавшие к интеллигенции, зачастую не имевшие даже среднего образования, рабочие, мелкие служащие, колхозники. Огромное количество «антисоветских выступлений» совершалось в нетрезвом состоянии. Вот примеры характерных сценариев: совершенно пьяный человек брел по улице и среди прочего бормотания поминал привычными ему словами коммунистов вообще и лично руководителя государства, а при задержании сообщил милиционерам, что они фашисты и бериевцы. Просыпался он в участке уже с 58-й статьей и затем много лет писал жалобы в суд и прокуратуру, что он ничего не помнит вообще и какой же он антисоветчик. Или несчастный рабочий в небольшом городе, кормящий семью на скудную зарплату, много лет ждущий квартиру, после очередного скандала с женой напился, вырвал листок из детской школьной тетрадки и написал листовку, что народ живет плохо, а виноваты в этом коммунисты. Надо сказать, что в отличие от стандартных диссидентских 3 лет, при Хрущеве по тогда еще живой 58-й давали 5–7, а то и 10 лет заключения.

Рассматривать коммунизм как классическую мифологическую систему предлагал М. Элиаде («Аспекты мифа», Москва, 1995, с. 182–183; «Мифы, сновидения, мистерии», Москва, 1996, с. 25; «Священное и мирское», Москва, 1994, с. 128), однако Элиаде как основную составляющую рассматривал марксистскую идею о мессианской роли пролетариата и считал марксизм разновидностью мессианской религии; представляется, что такая оценка более актуальна в отношении русского дореволюционного и западного марксизма, чем для советской идеологии. В последнее время ряд исследователей (В. Н. Топоров, В. Паперный и другие) обращал внимание на архетипичность, например, отдельных составляющих советского мышления, но не подвергал его рассмотрению в целом, как систему.

Между прочим, знаменательно отсутствие среди монструозных врагов революции самой эффектной твари — дракона. Гидра была, а дракона не было. Легко объяснимо тем, что дракон, хоть и пресмыкающееся и иногда даже появляется из моря, все же в большей мере связан с воздушной стихией, летает, а главное — он огнедышащий, значит, из своих.

Мы сознательно не вдаемся здесь в анализ еще одного символического советского атрибута — красного пентаэдра, о котором и без нас уже немало наговорено.

Уместна параллель с историей реформ Петра I в том виде, в каком она существовала в советской историографии и в популярном изложении. Мифологический сценарий был сходный. Петр во всем наводил порядок, вместо грешивших стихийностью стрельцов учредил регулярную армию, создал табель о рангах, увлекался металлургией и лично любил помахать молотом, особенно напирал на литье пушек (огнестрельное и явно фаллическое орудие), рыл систему каналов (был очарован укротившей воду Голландией), покорял водную стихию, создав военный флот, и выстроил новую столицу с линейной планировкой и каналами для демонстрации победы над врагами. Вслух говорилось, что над шведами, но в сущности, конечно, над финскими болотами в устье Невы. Этим именно, истинным, а не показным, врагом и был сражен: умер от простуды после наводнения. После чего в качестве торжества вырвавшейся стихии последовала целая серия женских царствований.

Государственный Архив Российской Федерации. Ф-Р. 8131. Оп. 31. Д. 65368.

ГА РФ. Ф.-Р. 8131. Оп. 31. Д. 43189.