Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Приезд Пущина явился для Пушкина нечаянной радостью. Приезд же Дельвига, которого поэт ждал с величайшим нетерпением, откладывался и откладывался.

Дельвиг рвался к другу, но задерживали разные непредвиденные обстоятельства. Среди них — грозное петербургское наводнение 1824 года, принёсшее много бедствий. Оно не обошло и Дельвига. От воды пострадали только что отпечатанные экземпляры «Северных цветов» на 1825 год. «Жаль мне Цветов Дельвига»,— писал Пушкин брату. И спрашивал: «Да надолго ли это его задержит в тине петербургской?» Почти в каждом письме Пушкин просил Льва: «Торопи Дельвига». Писал: «Дельвига с нетерпеньем ожидаю», «Мочи нет, хочется Дельвига…»

Прошли осень и зима. Наступила весна 1825 года — Дельвиг всё не ехал. И писать перестал. Пушкин не знал, что и думать. До него дошли слухи, будто Дельвиг уехал к родным в Белоруссию, там заболел и умер. Пушкин не верил этому. Он взял большой лист бумаги, написал: «Дельвиг, жив ли ты?» И отправил в Витебск. Вскоре пришло письмо от Дельвига, которое всё разъяснило: «Милый Пушкин,— писал Дельвиг,— вообрази себе, как меня судьба отдаляет от Михайловского. Я уж был готов отправиться… к тебе, вдруг приезжает ко мне отец и берёт с собою в Витебск. Отлагаю свиданье наше до 11-го марта, и тут вышло не по-моему. На четвёртый день приезда моего к своим попадаюсь в руки короткой знакомой твоей, в руки Горячки, которая посетила меня не одна, а с воспалением в правом боку и груди. Кровопускание и шпанские мухи сократили их посещение, и я теперь выздоравливаю и собираюсь выехать из Витебска в четверг на святой неделе, следственно, в субботу у тебя буду».

Дельвиг приехал в середине апреля и провёл в Михайловском десять дней.

Более всего в эти дни михайловскому изгнаннику не хватало именно Дельвига. «Никто на свете не был мне ближе Дельвига»,— писал Пушкин. С лицейских лет они любили друг друга, понимали друг друга. Пушкин высоко ценил поэтический талант Дельвига. «Я знал его в Лицее,— писал он Плетнёву в 1831 году, после безвременной смерти друга,— был свидетелем первого, незамеченного развития его поэтической души и таланта, которому ещё не отдали мы должной справедливости. С ним читал я Державина и Жуковского — с ним толковал обо всём, что душу волнует, что сердце томит». Дельвиг преклонялся перед гением Пушкина, и первый, ещё в Лицее, предсказал ему великую будущность. В 1815 году напечатал в журнале «Российский музеум» стихотворение «К А. С. Пушкину», где назвал его «бессмертным».

Прошло пять лет с тех пор, как они в последний раз виделись. Пушкина сослали на юг, Дельвиг остался в Петербурге. Но связь их не прерывалась. Они обменивались письмами. Ни с кем Пушкин не был так откровенен, как с Дельвигом.

Те дни, что Дельвиг провёл в Михайловском, были до краёв наполнены лицейскими воспоминаниями, задушевными беседами, стихами, шутками, разговорами о друзьях, о литературе, о политике. О том, какими были эти политические разговоры, свидетельствует тревога Пушкина, когда после отъезда Дельвига одно из его писем не дошло до Михайловского. Пушкин опасался, не попало ли письмо в руки полиции, не содержалось ли в нём что-нибудь такое, что могло повредить Дельвигу. «…Я чрезвычайно за тебя беспокоюсь,— писал ему Пушкин, — не сказал ли ты чего-нибудь лишнего или необдуманного; участие дружбы можно перетолковать в другую сторону — а я боюсь быть причиною неприятностей для лучших из друзей моих».

Дельвиг не был революционно настроен, но к российским порядкам относился критически и не скрывал этого. В 1820 году директор Лицея Е. А. Энгельгардт писал бывшему лицеисту Матюшкину, ставшему моряком, что Дельвиг ведёт «очень опасные для него разговоры».

Нет сомнения — «опасные разговоры» велись и в Михайловском.

Утро проходило в чтении, беседах и спорах. Пушкин готовил к изданию первый сборник своих стихов и советовался с Дельвигом — он доверял его вкусу.