Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Так описаны в десятой, сожжённой, главе «Евгения Онегина» сходки молодых вольнодумцев 1810-х годов.

Не будучи членом тайных «Союзов», Пушкин тем не менее мог считать себя верным соратником этих людей. Его поэтическое слово было гениальным выражением дум и стремлений целого поколения первых русских революционеров. Недаром его послания, оды, эпиграммы, ноэли расходились во множестве списков, выполняли роль прокламаций, и, по словам декабриста И. Д. Якушкина, «не было сколько-нибудь грамотного прапорщика в армии, который не знал их наизусть» [61] Якушкин И. Д. Записки, статьи и письма. М., 1951, с. 41. .

Он стал поэтом-гражданином, политическим поэтом.

Попав в деревню, двадцатилетний Пушкин — друг Чаадаева и Николая Тургенева, автор «Вольности», дерзких политических эпиграмм и ноэлей — смотрел на окружающее иными глазами, чем за два года до того. Тогда его взору представлялся «беспечный мир полей», его занимали «легкокрылые забавы». Теперь всё виделось по-иному. Вокруг него почти ничего не изменилось, зато решительно изменился он сам. Он по-прежнему был «весёлым юношей», но серьёзные мысли, пришедшие на смену наивной беспечности, создали новый духовный мир, новое отношение к жизни.

В июле 1819 года в Михайловском Пушкин написал стихотворение «Деревня» — самое сильное в русской литературе после «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева — обличение крепостнического варварства и страстный призыв к его уничтожению, выдающий образец вольнолюбивой лирики молодого поэта и всей гражданской лирики декабристской эпохи. То, о чём шла речь на вечерних собраниях у Тургенева (о них Пушкин не забыл и постоянно упоминал в письмах друзьям из Михайловского), здесь приобрело особую реальность, облеклось в конкретную поэтическую форму.

Современники правомерно связывали создание «Деревни» с пребыванием Пушкина в Михайловском. Александр Иванович Тургенев, старший брат Николая Ивановича и давний друг семьи Пушкиных, сообщал брату Сергею в конце августа 1819 года: «Пушкин возвратился из деревни, которую описал» [62] Шебунин А. Н. Пушкин по неопубликованным материалам архива братьев Тургеневых.— В кн.: Пушкин. Временник Пушкинской комиссии, вып. I. М.—Л., 1936, с. 198. . Тогда же в письме П. А. Вяземскому, восторженно отзываясь о «сильных и прелестных» стихах пушкинской «Деревни», находил в ней «преувеличения насчёт псковского хамства» (под словом «хамство» имеется в виду крепостной произвол) [63] Остафьевский архив кн. Вяземских, т. 1. Спб., 1899, с. 296. .

Известно, что псковская деревня, где подавляющее большинство крестьян работало на барщине, отличалась особенной жестокостью крепостнического гнёта. Ужасающая нищета, полное бесправие крестьян и безудержный произвол помещиков были явлением повсеместным. Конечно, в Михайловском знали и заинтересованно обсуждали положение дел в соседних и более дальних имениях Опочецкого, Новоржевского и других уездов.

Так, крепостные гвардии капитана Я. П. Бухвостова, владельца сельца Сафейска и других в Опочецком уезде (с ним доводилось иметь дело ещё деду Пушкина Осипу Абрамовичу Ганнибалу), обратились к государю с жалобой, в которой писали, что дочери Бухвостова, наследовавшие его имение, крестьян своих «привели в крайне разорение и дома отобрали от некоторых, взяли в господские дворы, а имущество отобрали в свои пользы». Крестьяне «униженно просили» освободить их от «нестерпимого мученья». Дело тянулось 7 лет. Последний раз возобновлялось весною 1819 года, а в июле 1820 года псковский гражданский губернатор Адеркас, которому было поручено произвести расследование, «при объезде Опочецкого уезда лично объявил крестьянам дочерей Бухвостова, чтобы они сохраняли должный порядок и повиновались владельцам» [64] ЦГИА, ф. 1286, 1819 г., оп. 2, д. 191, л. 2 и след. . Случалось, что изнурённые непомерной эксплуатацией (на помещика работали по 4—5 дней в неделю), вконец разорённые, лишённые не только земли, но и всего имущества, крестьяне умирали с голода — такое было, например, в селе Покровском Торопецкого уезда, владении помещика Павла Петровича Караулова. Умирали и от истязаний — так, в июле 1819 года в Порховский нижний земский суд поступил рапорт сотских Карачуницкого погоста, в котором сообщалось, что «с[ела] Жиркова помещик Александр Александров сын Баранов … крепостного своего крестьянина дер[евни] Липотяги Григория Иванова наказывал немилосердным образом батожьями, отчего под наказанием тот Иванов в то же время и умер. (Григория Иванова в течение четырёх часов секли розгами несколько дворовых и сам помещик — А. Г. ) Сверх того тем Барановым ещё 2 крестьянина так сильно наказываемы были, что находятся в отчаянности». По этому делу в качестве свидетеля допрашивали двоюродного дядю Пушкина поручика Петра Исааковича Ганнибала, с которым поэт мог встречаться, будучи в Михайловском [65] ГАПО, фонд Псковского губ. прокурора, 1824 г., оп. 1, д. 42, л. 2—10. Приведено в статье Г. М. Дейча и Г. М. Фридлендера «„Деревня“ Пушкина и антикрепостническая мысль конца 1810-х годов».— В кн.: Литературное наследство, т. 60, кн. 1. М., 1956, с. 381. . В январе 1819 года получило широкую огласку дело о смерти крепостного помещицы села Кислое Великолукского уезда Екатерины Петровны Абрютиной — Сергея Трофимова: его четыре раза нещадно били кнутом дворовые и сама помещица, «после чего приказала надеть на шею рогатку, а на ноги железы, а сверх того и руки цепями прикрепить к ножным кандалам крестообразно и цепью приковать к стене и давать ему ежедневно фунт хлеба с водой». Трофимов умер спустя три дня от ран и истощения.