Аркадий Гордин - Пушкин в Михайловском

Обстоятельства складывались так, что после осенней поездки 1827 года до весны 1835 года Пушкину не удавалось побывать в Михайловском, хоть он и мечтал об этом [282] Л. Н. Павлищев, со слов матери, писал, что по дороге из Петербурга в Москву 11—12 августа 1830 года Пушкин на два дня заезжал в Михайловское, где в то время жила Ольга Сергеевна. Но сообщение это не подтверждается никакими другими данными. . «Не знаю, приеду ли я ещё в Михайловское,— писал он П. А. Осиповой в январе 1828 года.— Однако мне бы хотелось этого. Признаюсь, сударыня, шум и сутолока Петербурга мне стали совершенно чужды — я с трудом переношу их. Я предпочитаю ваш чудный сад и прелестные берега Сороти. Вы видите, сударыня, что, несмотря на отвратительную прозу нынешнего моего существования, у меня всё же сохранились поэтические вкусы». Пушкин не раз писал об этом и позже. «Не знаю, когда буду иметь счастье явиться в Тригорское, но мне до смерти этого хочется,— признавался он той же П. А. Осиповой.— Петербург совершенно не по мне, ни мои вкусы, ни мои средства не могут к нему приспособиться».

Летом 1831 года, вскоре после женитьбы, поэт задумал приобрести Савкино и обратился к Прасковье Александровне с просьбой содействовать ему в переговорах с владельцами — братьями Затеплинскими. 29 июня он писал Осиповой из Царского Села: «Да сохранит бог Тригорское от семи казней египетских (в России свирепствовала эпидемия холеры.— А. Г. ); живите счастливо и спокойно, и да настанет день, когда я снова окажусь в вашем соседстве! К слову сказать, если бы я не боялся быть навязчивым, я попросил бы вас, как добрую соседку и дорогого друга, сообщить мне, не могу ли я приобрести Савкино, и на каких условиях. Я бы выстроил себе там хижину, поставил бы свои книги и проводил бы подле добрых старых друзей несколько месяцев в году. Что скажете вы, сударыня, о моих воздушных замках, иначе говоря, о моей хижине в Савкине? — меня этот проект приводит в восхищение и я постоянно к нему возвращаюсь».

Прасковья Александровна выразила полную готовность выполнить просьбу Пушкина. Она отвечала ему: «Нравятся ли мне ваши воздушные замки? Я не успокоюсь, пока не сбудутся ваши мечты, если я буду иметь к этому хоть малейшую возможность…» В следующем письме Пушкин вновь подтвердил своё желание приобрести Савкино и просил выяснить у владельцев материальную сторону дела. Ответ последовал незамедлительно: «Я вас благодарю за доверие, оказанное мне, но чем оно больше, тем больше я чувствую себя обязанной быть достойной его… Вот почему, рискуя наскучить вам, мой друг, я спрашиваю, какой суммой вы можете располагать на покупку „хижины“, как вы её называете? Я полагаю, не больше 4—5 тысяч? Обитатели Савкина имеют 42 десятины, разделённые между тремя владельцами. Двое из них почти согласны продать, но старший упрямится и поэтому назначает сумасшедшую цену. Если же вы мне сообщите вашу сумму — найдём средство примирить наши разногласия».

Проектам этим, однако, не суждено было осуществиться. Через два с половиной месяца после первого письма Пушкин сообщал Осиповой: «Благодарю вас, сударыня за труд, который вы взяли на себя, вести переговоры с владетелями Савкина. Если один из них упорствует, то нельзя ли уладить дело с двумя остальными, махнув на него рукой? Впрочем, спешить некуда: новые занятия удержат меня в Петербурге по крайней мере ещё на 2 или на 3 года. Я огорчён этим: я надеялся провести их вблизи Тригорского». Пушкин задержался в Петербурге, Савкино не купил, «хижины» подле добрых старых друзей не построил.

Семь лет с лишним не бывал поэт в Михайловском. Он рвался туда. Писал П. А. Осиповой: «Не знаю, увидимся ли мы этим летом — это одно из моих сладостных желаний: если б только оно сбылось!» (16 мая 1832 г.); «рассчитываю повидаться с вами нынешним летом» (29 июня 1834 г.). Но всякий раз обстоятельства не пускали.

И вдруг весною 1835 года, 2 мая, он подал прошение «на высочайшее имя» об отпуске на 28 дней и, получив разрешение, 5 мая уехал в Псковскую деревню.

Что побудило его, казалось бы ни с того ни с сего, сорваться с места, оставить Петербург, когда Наталья Николаевна вот-вот должна была родить, не могли понять даже родные. «Сообщу тебе новость,— писала Надежда Осиповна дочери,— третьего дня Александр уехал в Тригорское, он должен вернуться не позднее 10 дней, ко времени разрешения Наташи. Ты, может быть, думаешь, что он по делам — вовсе нет, только ради удовольствия путешествовать в такую плохую погоду. Мы были очень удивлены, когда он накануне отъезда пришёл с нами проститься. Его жена очень этим опечалена. Надо сознаться, что твои братья большие оригиналы и никогда не перестанут быть таковыми» [283] Письма Н. О. и С. Л. Пушкиных дочери Ольге Сергеевне. .