Антон Посадский - Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг.

В Салтыковской волости Раненбургского уезда добровольно явились 167 дезертиров, ни одного дезертира в волости не осталось (4 сентября).

В Кораблинской волости Рижского уезда председатель совета скрывал дезертиров 483. Кораблинская — базовая волость огольцовского отряда.

В лесах Можаровской волости Сапожковского уезда открыт штаб зеленой армии с поручиком Балашовым во главе. Банда арестована и содержалась в губернской тюрьме (9 сентября). Пять человек «за участие в контрреволюционном заговоре зеленых в Сапожковском уезде в сентябре 1919 г.» оказались в концентрационном лагере. Все получили по году заключения в нем. При этом один — с заменой на немедленную отправку на фронт, а другой — с припиской «как неблагонадежный» (дело № 5) 484.

Всего по Рязанской губернии за июнь — июль 1919 г. добровольно явилось 20 379, задержано 14 709 дезертиров (итого 35 088, 44 приговорены к расстрелу). За август — 5437 добровольно явившихся и 9639 задержанных (48 расстрельных приговоров) 485.

Осень и зима сами по себе меняли стратегию жизни и злостных, и незлостных дезертиров. По губернии в ноябре дезертирствовало 6121 человек; с 8 по 15 ноября 1355 человек пойманы. Дезертиры продолжали являться добровольно. Причины дезертирства: утомление войной, отсутствие обмундирования, неудовлетворительное обеспечение семей красноармейцев (сводка за 23–30 ноября) 486. Случались и восстания. Восстание в селе Покровском Раненбургского уезда ликвидировано отрядом Ряжского военкома с арестом 40 человек. В результате хлебные излишки сдавались без задержки (6 ноября) 487.

Общая картина мобилизаций дает весьма внушительную нагрузку на губернию. Первая мобилизация рожденных в 1898 г. в РККА была объявлена 10 сентября

1918 г. До декабря 1918 г. прошло 12 различных мобилизаций; были призваны пять возрастов, а также унтер-офицеры, офицеры и военные чиновники старой армии, всего 53 тысячи человек. В 1919 г. в губернии прошло 49 мобилизаций военнообязанных, давших 55 тысяч человек. В 1920 г. мобилизовано еще 54 тысячи. В Красную армию были призваны мужчины двадцати двух возрастов — 1879–1901 гг. рождения, не считая партийных и прочих специальных мобилизаций. Почти еженедельно запасные части посылали маршевые роты на фронт.

Обозначившаяся картина добровольной явки оказалась смазанной уже к концу 1919 г. Особенно широкий размах дезертирство приобрело на протяжении 1920 г. С мая по октябрь 1920 г. на территории губернии была выловлена 41 тысяча дезертиров. Из них 20 тысяч «злостных», то есть уклонявшихся от военной службы повторно. Последних ждали штрафные части, концентрационные лагеря или расстрел, часто применявшийся «условно», конфискации скота и хлеба и лишение земельных наделов. За июль 1920 г. были проведены 162 облавы, обследована 31 воинская часть. В итоге было зарегистрировано 7100 дезертиров, из них «злостных» — 4 тысячи. Ревтрибунал вынес следующие приговоры: условный расстрел — 1, заключение в концентрационный лагерь — 53, направление в штрафные части — 608, условно осуждено — 2649 человек. За укрывательство и попустительство привлечено к ответственности 15 должностных лиц. У дезертиров и их укрывателей за это время было проведено 518 конфискаций, изъято 198 голов крупного рогатого скота, 150 лошадей, 6 свиней, 40 овец, 4 домашние птицы, 4 пуда хлеба. 6 семей дезертиров и укрывателей лишили земельных наделов. Четыре конфискованные по губернии «домашние птицы» в компании с шестью свиньями ярко демонстрируют произвольность накладываемых кар. Так было повсюду. Очень выразительны меры конфискации по Боровскому уезду Калужской губернии, вполне типичные для промышленных губерний. Объектами конфискации служили, например, «борона железная», «драповое пальто», «5 пудов картофеля», «одна овца» и т. и. 488Карательная политика дополнялась агитационной. В июне 1919 г., мае и декабре 1920 г. по всей стране объявлялись недели добровольной явки дезертиров. В ходе последней из них в Рязанской губернии явилось 3500 человек 489.

Власть понимала, что масштаб дезертирства и масштаб реальных или потенциальных зеленых выступлений напрямую зависят друг от друга. Собственно, мало-мальски организованное дезертирство и зеленое движение фактически были синонимами в центральных губерниях страны.

Так разворачивалась «зеленая» эпопея 1919 г. в центральных регионах империи. Необходимо учитывать, что мы вынуждены видеть события почти исключительно глазами советских инстранций, и практически стопроцентно — глазами города, глазами тех, кто приходил в деревню с требованиями, но не жил в ней. Только мемуаристы отчасти дают деревенский угол зрения. Важно понимать, что имеющаяся информация — это то, что удалось увидеть, заметить, зацепить, часто с большими неточностями и преувеличениями, внешнему, пристрастному и редко компетентному взгляду. Тайная «параллельная» жизнь зеленых, дезертирских сообществ, роль в этой жизни местных органов власти и многие другие сюжеты пока могут быть раскрыты лишь эпизодически, на примере отдельных местностей. Такие сюжеты мы старались представить на страницах этой книги.