Олег Сумин - Гегель как судьба России

своим могучим словом:

он просветить желал

московских дам и франтов —

в мазурке им кричал

про Гегелей и Кантов.

Все непритворно в нем: теорий темных бред;

абстрактность — Гегеля неизгладимый след:

А. Фет вспоминает о совместной с А. Григорьевым студенческой жизни:

Нельзя сказать, чтоб тяжкие грехи

нас удручали. Он долбил тетрадки,

да Гегеля читал, а я стихи кропал:..

…

И был ли я рассеян от природы

или застенчив, — не могу сказать,

но к женщинам не льнул я в эти годы;

его ж и Гегель сам не мог унять… [26] Чижевский Д. И. Гегель в России. С. 210–215. .

Чижевский приводит данное писателем Н. Ф. Павловым ироническое описание гегельянцев — студентов, которые шли по московским улицам «уединенно, озираясь дико и глубокомысленно на эту жалкую толпу, где никто не знал того, о чем они наслышались, где никто не читал Гегеля и где люди жили, дышали, гуляли по законам бог знает какой философии». В письме к Шевыреву Павлов писал: «У нас здесь развелось несколько юношей, из которых ни один не прочел 10 строк Гегеля, но которые веруют в него, как первые христиане в Божественного Учителя. Ну, уж я им наговорил! Помилуйте, господа, вы отвергаете веру: «надо дойти до веры путем разума»; да почему вы–то не идете этим путем? Ведь когда вы, не читав Гегеля, утверждаете, что в нем истина, что вы делаете, как не веруете?» [27] Чижевский Д. И. Гегель в России. С. 211–212.

Чижевский не приводит стихотворений А. Кольцова, известного своей связью со Станкевичем, написанных без всякой уже иронии, которые также стараются поэтически высказаться в духе абсолютного идеализма:

ЦАРСТВО МЫСЛИ

Горит огнем и вечной мыслью солнце;

Осенены все той же тайной думой,

Блистают звезды в беспредельном небе:

…

Во тьме ночи возникает мысль созданья;

…

Повсюду мысль одна — одна идея,

Она живет и в пепле, и пожаре;

Она и там — в огне, в раскатах грома;

В сокрытой тьме бездонной глубины:

И там, в безмолвии лесов дремучих

В прозрачном и пловучем царстве вод глубоких,

…

В судьбе народов, царств, ума и чувства, всюду —

Она одна — царица бытия!

Особого упоминания заслуживает И. С. Тургенев. На его примере лучше всего видна эта «забывчивость» русской культуры о своем периоде страстного философствования и при этом в виде гегельянствования. Знаменитый русский писатель, всеми почитаемый и изучаемый, совершенно неизвестен русской культуре как «философ» да еще и «гегельянец»: «Русский читатель почти совсем забыл тот замечательный факт, что Иван Сергеевич Тургенев собирался в юности посвятить себя философии, что он не только изучал философию в Берлине, где принадлежал к кружку берлинских гегельянцев, но даже по возвращении в Россию выполнил те требования, которые открывали ему дорогу к философской доцентуре, т. е., сдал магистерский экзамен» [28] Чижевский Д. И. Гегель в России. С. 153. .

Чижевский наверняка считает эту связь Тургенева с философией чрезвычайно важной для понимания судеб русской литературы, так как рассматривает гегельянство Тургенева на равных с гегельянством Станкевича, Бакунина, Герцена, Белинского, Грановского.

Сам Тургенев, по мнению Чижевского, в поздние годы стыдился этого своего юношеского философского энтузиазма и всячески затушевывал его.

Своим духовным пробуждением, вылившимся первоначально в философский интерес, Тургенев обязан Станкевичу и Бакунину. Со Станкевичем Тургенев встречается в Риме: «Понимаешь ли ты переворот или нет, начало развития моей души! Как жадно я внимал ему (Станкевичу), я предназначенный быть последним его товарищем, которого он посвятил в служение истине свом примером, поэзией своей жизни, своих речей!… Станкевич! Тебе я обязан моим возрождением, ты протянул мне руку и указал мне цель… Благодарность к нему — одно из чувств моего сердца… Я приехал в Берлин, предался науке — первые звезды зажглись на моем небе — и, наконец, я узнал тебя, Бакунин. Нас соединил Станкевич — и смерть не разлучит. Стольким я тебе обязан, я едва ли могу сказать… У меня на заглавном листе моей Энциклопедии («Энциклопедии философских наук» Гегеля — О. С.)написано: Станкевич скончался 24 июля 1840 г., а ниже: я познакомился с Бакуниным 25 июля 1840 года. Изо всей моей прежней жизни я не хочу вынести других воспоминаний» [29] Чижевский Д. И. Гегель в России. С. 153 – 154. .