Олег Сумин - Гегель как судьба России

По всей видимости, представления о философии Гегеля действительно в сороковых годах чрезвычайно быстро овладели русской жизнью, приобретя характер массового модного поветрия. Полный масштаб этого необычного увлечения «философией» в стране, вообще–то не имеющей никакой серьезной философской традиции, теперь уже невозможно представить. Его следы сохранились, главным образом, в литературе, поэзии, различного рода воспоминаниях, переписке, знакомство с которыми также рисует картину, поражающую воображение. По мнению Чижевского: «Какие–либо отзвуки философии Гегеля — …у всех писателей того времени. Для Жуковского Гегель — “минотавр немецкой метафизики”. Одоевский занимается левыми гегельянцами. Гоголь… включает Гегеля в краткий перечень книг и авторов, заслуживающих внимания в европейской литературе». О Гегеле или гегельянцах упоминают Писемский, Лесков, приводящий по памяти запомнившиеся ему цитаты из Гегеля. К Гегелю проявлял интерес Достоевский [22] Чижевский не поянсняет в чем проявился этот интерес Достоевского к Гегелю. Сообщение об этом факте, а также иные свидетельства влияния Гегеля на русскую литературу я нашел в статье Е. Вертлиба «От Гоголя до Гегеля…», в которой он сообщает, что в письме к своему брату Михаилу от 22.02.1854 г. Достоевский просит его прислать тома гегелевских лекций по истории философии, которые он собирается переводить на русский язык вместе с бароном Врангелем (См.: Вертлиб Евгений. От Гоголя до Гегеля, или «Мертвые души» в «селе Степанчикове» Достоевского // Дон. 1991. № 1. С. 234). . Лев Толстой оставил зарисовку гегельянской атмосферы: «Гегельянство было основой всего: оно носилось в воздухе, выражаясь в газетных и журнальных статьях, в повестях, в трактатах, в искусстве, в проповедях, в разговорах. Человек, не знавший Гегеля, не имел права говорить: кто хотел познать истину, изучал Гегеля. Все опиралось на него» [23] Чижевский Д. И. Гегель в России. С. 217. .

«…Да искать влияний, отзвуков Гегеля в русской литературе и не надо: они бросаются в глаза!» [24] Там же.

В русской журналистике следы гегельянства Чижевский отмечает у Я. Неверова, В. П. Боткина, Н. А. Огарева, М. Н. Каткова, излагавшего Белинскому эстетику Гегеля, Е. Н. Эдельсона, композитора А. Н. Серова, Л. Н. Жемчужникова, А. А. Комарова, иезуита графа Е. Е. Комарова. О гегельянстве многих писателей следов не сохранилось, но осталось только устное предание, что они занимались усердно Гегелем, как, например, А. В. Сухово–Кобылин, который, якобы «десятки лет» занимался Гегелем, подготовляя «какое–то философское произведение, вероятно сгоревшее в 1899 году» [25] В журнале «Нева» (1996. № 2) была опубликована статья о А. В. Сухово- Кобылине. В ней сообщается, что с середины 50‑х до середины 70‑х годов Сухово–Кобылин перевел 7 томов собраний сочинений Гегеля. Рукописи этих переводов сгорают в его имении в 1899 году. Чижевский, скорее всего, имеет в виду этот труд. Воздействие на Сухово–Кобылина спекулятивной философии Гегеля можно видеть, например, в такой его мысли: «…Мало–помалу на девственной цели русского мышления прозябнет и вырастет многоценное древо разумозрительной философии» (Сухово–Кобылин А. В. Учение Всемир // Нева. 1996. № 2). .

Имеется множество стихотворных упоминаний Гегеля, главным образом шутливых. Отражающих характер именно «салонного гегельянства».

Портреты таких «гегельянцев» дают:

А. Григорьев:

Вот гегелист…

славянофилов лютый враг,

с готовой речью на устах,

как Nichts и Alles бесконечной,

в которой четверть лишь ему

ясна немного самому.

И. И. Панаев:

Ты вакхической неги полна,

Ты статна, ты роскошно прекрасна…

…

Ты меня не поймешь. Целый мир

предо мной для тебя непонятный:

Гете, Гегель и Гомер, и Шекспир,

мрачный Дант и Байрон необъятный.

Молода она еще была

и свою натуру молодую

радостно развитью предала.

Я читал ей Гегеля…

Правда, легче два десятка кегель

разом сбить ей было, чем понять,

как велик и плодотворен Гегель;

но умел я вразумлять и ждать!

Свеча едва мерцает в кабинете

я в Гегеля всей думой погружен…

…

и я достал бургонского бутылку

и с нею сел смиренно у окна

Б. Алмазов:

Хотел он озарить

отчизну светом новым

и жизнь в ней пробудить