Йосеф Мацек - Гуситское революционное движение

Низшее дворянство также укрепило свое положение путем захвата церковного имущества. Если до сих пор представители низшего дворянства имели доступ только в королевский совет (да и то против воли панства), то в ходе гуситского революционного движения оно получило право заседать вместе с панами в общечешском сейме ив земском суде. Экономическое и политическое усиление низшего дворянства было тем фактором, который на полстолетия задержал кризис, вызванный ростом панских доменов. Однако эта отсрочка не могла быть продолжительной, потому что мощь панства неуклонно росла; в конце XIV века и в XV веке паны уничтожили все те частичные завоевания, которых удалось добиться низшему дворянству.

Бюргерство в период гуситского революционного движения, несомненно, укрепило свои позиции прежде всего в городах. Была ликвидирована рента и проведена конфискация церковного имущества. Вместо немногочисленного патрициата у власти в городах стала «великая община», то есть совокупность имущих и полноправных жителей (беднота в их число, разумеется, не входила). Все эти завоевания, хотя они и удовлетворили бюргерство, не способствовали, однако, существенному укреплению его позиций по отношению к феодалам. Несмотря на то, что с 1421 года горожане заседали в сейме в качестве одного из сословий, несмотря на то, что в их руки перешли некоторые общечешские должности (например, должность подкомория королевских городов), их компромиссная, робкая политика, неспособность на решительную борьбу против феодализма в дальнейшем способствовали их поражению. В конце XV века города лишились своего союзника в борьбе с феодалами — крестьянства. В результате гуситского революционного движения города захватили большое количество земель; прибыли, получаемые горожанами в результате их предпринимательской деятельности, они помещали в «имения страны». Все это (и особенно последнее) превращало города в сеньеров, на земле которых работало множество крепостных (например, город Табор в начале XVI века имел больше 130 крепостных деревень, Лоуни в середине XV века — 25 деревень и т. д.). Эти города-сеньеры, разумеется, отнюдь не были склонны действовать в союзе с эксплуатируемыми.

«Все революционные элементы, которые образовывались под поверхностью феодализма, — писал Ф. Энгельс о роли королевской власти на этой ступени развития, — тяготели к королевской власти, точно так же как королевская власть тяготела к ним» [214] Ф. Энгельс, О разложении феодализма и возникновении национальных государств. См. Ф. Энгельс, Крестьянская война в Германии, Госполитиздат, М., 1952, стр. 158. . Города, экономически недостаточно развитые (ремесло, в сущности, не выходило за рамки цеховых ограничений и местного рынка), не могли оказать достаточной поддержки королевской власти, что ослабляло позиции последней. Это, в свою очередь, позволяло панству усилить свой натиск на города. Начавшийся после Липан период феодальных раздоров и феодальной политической раздробленности, в которой было заинтересовано панство, ослабил города и способствовал их окончательному поражению. Следовательно, приобретения городов были только относительными и временными, а продолжающееся единоборство с панством вело не к уничтожению феодализма, а, наоборот, к его укреплению. В Чехии начинался процесс так называемого «вторичного закрепощения».

Крестьянство и городская беднота в результате гуситского революционного движения получили лишь самые незначительные материальные приобретения. Только благодаря уничтожению паразитического аппарата церкви простой верующий был частично освобожден от налогов, платежей десятин и податей — всех тех поборов, которые стекались в церковную казну. Однако вся тяжесть основных форм эксплуатации — оброка, барщины, различных видов повинностей, фиксированных «законом» после липанского поражения, — была снова взвалена на спину крепостного. Буржуазные историки, и прежде всего Пекарж, старались доказать, будто бы гуситское революционное движение ухудшило положение крепостных. Высказывались мнения, что не будь революции, положение крестьянства существенно улучшилось бы и что революция, следовательно, была шагом назад. Истинный смысл этого утверждения ясен. Оно имело целью доказать трудовому народу на «устрашающем» примере гуситского революционного движения, что каждая революция, каждое вооруженное выступление приводит к снижению жизненного уровня трудящихся. Однако в действительности только в конце гуситского революционного движения, после Липан, крестьянство и беднота были отброшены приблизительно в те же условия, в каких они жили в предгуситский период. Таким образом, положение народа ухудшилось вследствие победы реакции. Рост могущества панства после Липан привел к тому, что феодальные повинности были снова увеличены; богатства феодалов росли по мере все большего и большего обнищания угнетенных.