Марк Солонин: Как Советский Союз победил в войне

Да, знающие дело специалисты утверждают (см. выше), что накопленные американцами к 1953 г. 1169 боезарядов килотонного класса «не могли определять исход возможного крупномасштабного столкновения между СССР и США» . Трудно (да и не нужно) спорить с экспертами, но все же хочу спросить: что они имели в виду под «исходом столкновения»? Сплошное выжигание местности от Баренцева до Черного моря? Даже с учетом возможного «брака» (промах, технический отказ, перехват самолета-носителя средствами ПВО) американцы могли сбросить на каждый мало-мальски значимый советский завод, электростанцию, морской порт пару-тройку атомных бомб. Сотни атомных взрывов – это полное разрушение всей промышленной, транспортной и энергетической инфраструктуры СССР, после чего уцелевшим жителям предстояло пахать зараженную землю деревянной сохой. Той самой («Сталин принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой»).

История создания термоядерного оружия завораживает своим скрытым драматизмом, неожиданными поворотами судьбы, ошибками и озарениями. Она гораздо сложнее примитивной схемы «пока американцы возились с неподъемными монстрами, в СССР была сделана нормальная транспортабельная бомба…»

Уже на самом раннем этапе практического развития ядерной физики (в 42–45 гг.) американским ученым стала понятна общая идея: огромное, сконцентрированное в малом объеме и очень быстрое энерговыделение атомного взрыва способно разогреть «тяжелый водород» (дейтерий и/или тритий) до звездных температур в миллионы градусов, что приведет к еще более мощной взрывной реакции слияния (fusion) атомов водорода и превращению его в гелий (реакция синтеза, или термоядерная реакция).

Достаточно быстро была осознана и удивительная случайность, в силу которой термоядерная реакция и природный, необогащенный уран-238 созданы друг для друга: термоядерный взрыв формирует плотный поток быстрых нейтронов, которые при попадании в ядра урана-238 раскалывают их, что порождает триллионы миллиардов микровзрывов, сливающихся в единый мощнейший взрыв. Такая схема («деление-синтез-деление») открывала путь к созданию зарядов практически неограниченной мощности, причем с использованием на третьем этапе взрыва обычного природного урана, производство которого ничем принципиально не отличается от выплавки заурядного чугуна.

Дело оставалось за малым – надо было найти физический механизм переноса энергии от «атомного запала» к термоядерному «горючему» и сконструировать материальное устройство, реализующее этот процесс. Суть проблемы, на первый взгляд практически неразрешимой, заключается в том, что любое устройство, в состав которого входит взрывающаяся атомная бомба, способно просуществовать не более одной миллионной доли секунды – в следующую микросекунду все это превратится в ослепительный шар раскаленной (десятки тысяч градусов) плазмы, расширяющейся с начальной скоростью сотни км в секунду.

В сентябре 1945 г. в распоряжение советской разведки поступил материал, в котором была описана схема термоядерного взрывного устройства, которое в США называлось «классический супер», а в СССР получило название «труба». Не отвлекаясь на частности, сразу же переходим к конечному результату: русское название оказалось пророческим. Американцы провозились с теоретической разработкой «супера» до 1950 г., наши – до 54-го, идея оказалась мертворожденной, расчеты на первых ЭВМ показали, что конструкция испаряется раньше, нежели успевает набрать силу термоядерная реакция.

Параллельно с разработкой «супера», в 1944–1947 гг. работавшие в США физики (К. Фукс, Д. фон Нейман, Э. Теллер, С. Улам) сформулировали несколько идей, которые проложили дорогу к созданию первого и всех последующих образцов термоядерного оружия. То, что Клаус Фукс долго и плодотворно сотрудничал с советской разведкой, есть общепризнанный факт. И он не был одинок в своем занятии, просто доступная публике история разведки пишется таким образом, что известными становятся лишь имена провалившихся агентов. Опять же, необходимо уточнить само содержание термина «атомный шпионаж». После Хиросимы «полезные идиоты» неистово требовали рассекретить ядерные разработки, сделать их «достоянием всего человечества» – и товарища Сталина, и товарища Мао, и дорогого руководителя товарища Ким Ир Сена… Для ясности приведем один, сугубо частный, но весьма показательный пример.